Вор (ЛП)

Я поворачиваюсь и вижу, как она направляется ко мне. Оливия одета в белые штаны для йоги и подходящую к ним толстовку. На голову она натянула капюшон, но из-под него выбилось несколько прядей, обрамляя её взволнованное лицо. Я повинуюсь инстинктам: за пару шагов пересекаю пространство, разделяющее нас, и притягиваю её к себе. Она зарывается лицом мне в грудь так сильно, что едва может дышать, и обхватывает руками меня за плечи. Мы всегда так обнимались. Она называла это апперкотом. В колледже она всегда говорила: «Апперкотируй меня, Калеб», — и люди смотрели на нас так, словно я должен был вот-вот её ударить.

— Боишься? — спрашиваю я ей в макушку.

Она кивает у моей груди.

— Не думала, что всё так обернется, — тихо бормочет она. Я приподнимаю её лицо за подбородок. Её рот всего лишь в нескольких дюймах от моего. Я вспоминаю, какими нежными и мягкими были её губы, сопротивляясь желанию снова попробовать их. И это подводит меня к самому важному вопросу.

— Где твой муж, Оливия?

Она выглядит такой расстроенной, что я начинаю жалеть о том, что задал этот вопрос.

— Не спрашивай меня об этом сегодня, ладно?

— Ладно, — говорю я, смотря ей прямо в глаза. — Хочешь где-нибудь позравтракрать? — Она выдавливает улыбку из-за неправильного произношения слова. Мы привыкли так говорить.

Мы.

Привыкли.

Она выглядит взволнованной, когда приближается к выходу.

— Герцогиня, — говорю я, сжимая её руку и улыбаясь, — ты со мной.

— Это хорошо, — кивает она, — потому что если он найдет меня, то у меня будут огромные проблемы.

Я смеюсь над её сухой шуткой и подталкиваю к двери.

Лоб в лоб мы встречаемся с Кэмми.

— Какого черта, — говорит она, взмахивая руками. — Я и не знала, что у нас тут чертово воссоединение отношений.

Оливия прикрывает глаза.

— Не осуждай меня.

Кэмми шлепает меня по заднице и обнимает Оливию.

— Я говорила тебе, что сейчас приеду, не нужно было звонить ему.

— Ему я позвонила первому. С ним я чувствую себя в большей безопасности, чем с тобой.

— Всё дело в его огромном члене, не так ли? Он мог бы просто ударить им Добсона и ….

— Поедем на моей машине, — говорю я, открывая дверь. Кэмми проходит мимо меня и садится на заднее сидение. — Привет, Кэмми.

Она улыбается мне, и я качаю головой. Лучшая подруга Оливии — её полная противоположность. Мне всегда казалось странным, что они общаются. Я словно наблюдал за ураганным ливнем, хотя на небе в этот момент не было ни единого облачка. Сейчас они дерутся, а спустя мгновение уже заключают друг друга в объятия.

— Только посмотрите на нас, — говорит Кэмми. — Мы снова все вместе, словно и не было этих восьми чертовски лживых лет, полных всякого дерьма.

Я смотрю на неё в зеркало заднего вида.

— Сильно злишься?

— Нет, нет, всё в порядке. Ты в порядке? Я в порядке, — она скрещивает руки на груди и отворачивается к окну.

Я бросаю взгляд на Оливию, которая тоже смотрит в окно. Она выглядит слишком отвлеченной, чтобы обратить внимание на происходящее.

— Мы можем не спорить хотя бы сегодня, Кэм, — произносит она еле слышно. — Он здесь, потому что я попросила его прийти.

Я хмурюсь. Знаю, что мне лучше не спрашивать о том, что происходит между ними. Иначе всё может превратиться в неслыханный ор. Не проронив ни слова, я сворачиваю на парковку «Воффел Хаус». Оливия не сводит глаз с моей руки, пока я переключаю передачи.

— Ты рассказала ему про Ноя, О?

— Заткнись, Кэмми, — резко отвечает Оливия.

Я смотрю на нее краем глаза, охваченный любопытством.

— Рассказала мне что?

Внезапно Оливия поворачивается и указывает пальцем на Кэмми.

— Я тебя уничтожу.

— Зачем тебе это, когда ты так хороша в самоуничтожении?

Я открываю свою дверь.

— Мммм, вафли, — еще несколько ехидных замечаний проносится по салону автомобиля, пока я не решаю прервать их.

— Никто не разговаривает, пока каждая не съест по пять вафель.

Когда им было по двадцать, они начинали ссориться, как только понижался уровень сахара в крови. Прошло уже десять лет, но ничего так и не изменилось. Либо вы их накормите, либо они завладеют вами. Как Гремлины.

Сейчас же они обе послушно сидят с кислыми лицами, пока официантка не приносит наши блюда. Я ем омлет и наблюдаю, как они медленно отходят от ссоры. Через несколько минут они уже смеются и пробуют друг у друга с тарелок еду.

— Что говорит полиция, Оливия?

Она кладет вилку и вытирает рот.

— После того, как я выиграла дело, Добсон был убежден, что я сделал это потому, что люблю его, и теперь он считает, что мы должны быть вместе. Поэтому, полагаю, что сейчас он разъярен и направляется сюда за «своей невестой».

— Похоже на правду, — говорит Кэмми с набитым ртом. — Твои бывшие клиенты становятся одержимы тобой и самоликвидируются.

Она слизывает с пальцев сироп и многозначительно смотрит на меня.

Я пинаю Кэмми под столом.

— Ой!

Оливия подпирает подбородок ладонями.

— Разве тебе не хотелось бы, чтобы Добсон полюбил вместо меня Лию?

Я пытаюсь сдержать смех. Правда, пытаюсь. Но эти маленькие колкости, слетающие с её.... она такая чертовка…

Кэмми одаривает меня неодобрительным взглядом.

— Прекрати так смотреть на неё.