Вор (ЛП)

Слезы катятся по ее щекам, капая с подбородка, а я еще даже не сказал самое худшее.

— Да.

Она опускает голову и кивает.

— Что я увидела, когда вошла?

— Мы просто разговаривали. Она сказала, что у неё ко мне чувства. И я пытался убедить её, что это не взаимно.

Она упирается кулаком в бедро и обходит комнату.

— Так почему ты мне не рассказал об этом?

— Ты набросилась на меня, Герцогиня. Я едва открыл рот, а ты уже сравнила меня со своим отцом, первый раз призналась в любви и убежала. Я пошел за тобой, сначала в твою квартиру. Прождал там несколько часов, а когда ты не появилась, подумал, что ты, возможно, в отеле. К тому времени, как я добрался туда...

— Так это я виновата?

Я подхожу к ней.

— Нет, это была моя вина. Я не боролся. Мне следовало схватить тебя и заставить меня выслушать.

— Ты даже не целовал её?

— Нет, но она привлекала меня, так что я об этом думал.

— О, Боже, дай мне минуту... — она начинает расхаживать между столом и окном. Я сажусь на пол, прислонившись к стене и согнув одну ногу в колене.

Наконец она произносит:

— Ной спросил, люблю ли я ещё тебя.

Я прочищаю горло.

— Что ты ответила ему?

Она садится, покачивая ногой, сбрасывает шлепки и начинает надевать туфли. Я смотрю, как она их застегивает, а её волосы спадают через плечо. Она тянет время, пытаясь чем-то заняться, пока думает.

— Что мы ненормальные и ядовитые!

— Мы были ненормальными и ядовитыми,— поправляю я её.

Она злобно смотрит на меня и проводит руками по бедрам. У меня появляется ощущение, что она пытается избавиться от меня.

— Мы с тобой любим друг друга, малышка, — я делаю глоток текилы, которая обжигает мое горло.

— Нет... нет, — она качает головой. — Мы пьяны,— заявляет она,— а в пьяную голову приходят сумасшедшие мысли.

— Так и есть,— соглашаюсь я.— Иногда, когда я пьян, мне кажется, что любить тебя — настоящее безумие.

Она бросает в меня упаковку стикеров. Но мне удается увернуться, и они ударяются о стену. Я делаю ещё глоток текилы.

Она приходит в бешенство. Это так сексуально. Я жду, что она начнет ругаться, и через минуту получаю желаемое.

— Нет ничего чертовски хорошего в том, чтобы, нафиг, доказывать, что мы, черт возьми, подходим друг другу. Мы взрываемся как...

Я встаю, и она закрывает рот.

— Доказательства... тебе нужны доказательства, Герцогиня?

Она качает головой. Я выпил больше, чем следовало, и мои эмоции покачиваются на большой волне текилы.

— Потому что я могу показать, что тебе нужно, — я подхожу к ней, она отступает.

— Не смей, — она поднимает палец, предупреждая меня. Я отмахиваюсь и за талию притягиваю её к себе. А потом шепчу ей на ухо.

— Позволь мне делать всё, что хочу, одну ночь, и ты получишь всё доказательства.

Она смотрит на меня, а я смеюсь, наклоняясь ниже, чтобы прикоснуться к ней губами. И провожу языком по её верхней губе. Она упирается мне в грудь.

— Нет! — протестует она, пытаясь оттолкнуть меня.

— Почему нет?— я целую её в уголок рта, и она хнычет. — Питер Пэн,— шепчу я ей на ухо.

— Я боюсь.

— Чего ты боишься? — я целую другой уголок.

Её решимость тает с каждой минутой. Я целую её и закрываю глаза, чтобы прочувствовать её губы. Боже, эта женщина меня убивает.

— Того, какой ранимой ты меня делаешь.

Она открывает рот, позволяя её целовать. Но сама не отвечает на поцелуй.

— Я делаю тебя ранимой, потому что ты любишь меня. Такова цена любви, малышка.

Мы нежно целуемся, останавливаясь для разговора, но не отодвигаемся друг от друга больше чем на дюйм.

— У тебя должны быть настоящие чувства, чтобы заниматься любовью. Мы занимались любовью в апельсиновой роще.

Я подталкиваю её назад, пока она не упирается бедрами в стол.

Провожу руками по подолу её платья и начинаю скользить вверх по её ногам.

— Как часто ты думаешь об апельсиновой роще?

Она задыхается.

— Каждый день.

Я хватаю её за бедра и сажаю на стол. Встаю между её ног и снимаю платье через голову. Затем целую сначала одно плечо, потом другое.

— Я тоже.

Расстегнув её лифчик, наклоняю голову и беру в рот её сосок. Всем телом она отклоняется назад и бедрами обхватывает мою талию.

— Всё, что ты делаешь, так сексуально. Я когда-нибудь говорил тебе об этом? — перехожу к другой груди... и повторяю то же самое с другим соском до тех пор, пока она не начинает извиваться.

Она запускает руки мне в волосы, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не взять её прямо сейчас.

— Все ещё молчишь, — говорю я, возвращаясь к её губам. Её глаза зажмурены, но губы приоткрыты. — Но, Герцогиня, мы оба знаем, что есть секретный способ заставить тебя кричать во весь голос.

Она распахивает глаза. Я провожу пальцем по её шее. Она пытается придумать колкий ответ, но её тело в моих руках, и у неё ничего не получается.

Я нежно целую её в шею. Одной рукой она обнимает меня, другой сжимает бицепс. Её глаза темно-голубые. Она слушает, как я соблазняю её, с нетерпеливым выражением на лице. Провожу руками по её талии и запускаю пальцы под тонкие полоски трусиков. Она приподнимает бедра, и я снимаю их. Теперь она обнаженная сидит на краю стола в одних лишь восьмисантиметровых черных шпильках.