Вор (ЛП)

— В его понимании таким был брак. Ты была дома, когда это было удобно для него, но он никогда не был там для тебя.

— Прекрати.

Я хватаю её за запястье и сжимаю.

— Почему он не вернулся, когда Добсон сбежал из тюрьмы?

— Он сказал, что они поймают его. Сказал ждать и довериться полиции.

— Именно. Он должен был защищать тебя. Это его работа. Он должен был сесть на самолет, как только узнал об этом.

— Это несправедливо, — отвечает она, покачивая головой. — Он знает, что я сильная. И могу позаботиться о себе.

Я почти рычу от отвращения. Это грустно.

— Послушай меня, — говорю я, поворачивая её лицо ко мне, — я понимаю, что ты не знаешь этого, потому что твой отец был бесполезным дерьмом и никогда не показывал, что за тебя нужно бороться. Но ты достойна лучшего, и любой мужчина в твоей жизни должен бросить всё, чтобы защитить тебя. Не нужно показывать свою силу, потому что тогда никто не останется с тобой. Твой отец не смог объяснить тебе этого. Ной не смог. Я не повторю их ошибок.

Целую её в лоб, а по её щеке катится одинокая слеза.

— Раунд за раундом мы движемся, Оливия. Это касается тебя и меня, а не тебя и Ноя. Всего несколько недель. Проведи время со мной. Никаких решений, пока не найдешь справедливого.

— Справедливое решение — то, когда делаешь все правильно…

Я перебиваю её.

— Для тебя. Да, то, что правильно для тебя. Дай мне время, чтобы я показал тебе.

Она открывает рот, чтобы снова стрельнуть в меня ядом.

— Шшш, — продолжаю я. — Собери вещи на одну ночь. Я хочу отвезти тебя в одно местечко.

— Я не могу просто взять и уехать с тобой! У меня есть работа!

— Я знаю, что ты взяла отгул. Берни мне сказала.

Оливия выглядит ошеломленной.

— Берни? Когда ты успел поговорить с ней?

— Я наткнулся на неё в магазине. Она волновалась за тебя.

Её рот открывается. Она качает головой, словно сама идея о том, что кто-то может волноваться за неё, кажется нелепой.

— Я в порядке,— строго говорит она.

Я беру её за запястье и притягиваю в свои объятья, целуя в макушку.

— Нет. Я твоя вторая половинка. И единственный, кто знает, как исцелить тебя.

Она отталкивает меня, и когда я вместо того, чтобы отстраниться, остаюсь на месте, она зарывается лицом мне в грудь, словно хочет похоронить себя во мне. Я обнимаю её, стараясь не смеяться.

— Да ладно тебе, Герцогиня, поехали. Это что-то вроде путешествия с палатками.

— Да, так и будет, — бубнит она. — За исключением того, что ты не будешь лгать о своей амнезии, а я не буду притворяться, будто не знаю тебя, и твоя рыжая стервозная подружка не будет разносить мою квартиру, когда мы уедем.

Я обнимаю её ещё крепче. Меня тошнит от мысли, что Лия так сделала. Она творила по-настоящему безумные вещи, чтобы разлучить нас с Оливией. Почти такие же безумные, какие творил я, чтобы быть с ней. Я морщусь и беру её за плечи, чтобы посмотреть в глаза.

— Ну, так что ты скажешь? Согласна?

— Как долго нас не будет?

Я раздумываю.

— Четыре дня.

Она качает головой.

— Два.

— Три, — подсчитываю я. — Один день мы тратим на дорогу.

Она кивает и смотрит на меня.

— Мы же не пойдем в поход? Потому что каждый раз, когда мы туда собираемся, у нас случается эмоциональный кризис, а я не уверена, что смогу вынести...

Я прикрываю ей рот рукой.

— Никаких походов. Возьми с собой что-нибудь нарядное. Я заберу тебя завтра в восемь утра.

— Хорошо, — она пытается сделать вид, что ей все равно, но я точно знаю, что она взволнована.

Я целую её в лоб.

— Пока, Герцогиня. Скоро увидимся.

Я ухожу, не оборачиваясь, чтобы взглянуть на неё. Понятия не имею, куда её повезу, и совру, если скажу, что идея с походом не приходила мне в голову. Но как только она напомнила, что оба наших похода закончились печально, я отбросил эту идею. Нужно, чтобы она вспомнила, как хорошо нам вместе. Сев в машину, достаю телефон. Я знаю идеальное место, и до него ехать всего несколько часов.

Без пятнадцати восемь я стучусь в дверь её квартиры.

— Как всегда, рано, — жалуется она, открывая дверь. У неё в руках сумка. Я беру её и заглядываю внутрь. Она одета в выцветшие джинсы и облегающую футболку «Marlins» (Прим. «Майами Марлинс» – профессиональная бейсбольная команда, основанная в 1993 году). Волосы влажные и спадают на лицо.

Она замечает, что я рассматриваю футболку, и пожимает плечами.

— Я ходила на игру, — объясняет она. Чувствую, что она оправдывается, и ухмыляюсь.

— Что? — спрашивает она, шлепая меня по руке. — Я люблю спорт.

— Ты ненавидишь спорт и всё, что с ним связано. Помню, однажды ты сказала мне, что профессиональные спортсмены просто зря занимают место.

Уголок её губ опускается, и она хмурится.

— Ною нравится бейсбол. Я просто поддерживала его.

— А.

Я чувствую ревность, поэтому отворачиваюсь и иду к лифту, пока она закрывает дверь.

Мы молча едем вниз, стоим так близко, что наши руки соприкасаются. Когда дверь распахивается, мы не сразу выходим.

— Как долго туда ехать? — интересуется она, залезая в машину.

— Мы не поедем на машине, — отвечаю я.

Она качает головой, приподняв одну бровь.