Вор времени

Лоб Джереми покрылся морщинками, так, словно мозг, скрывающийся за ним, попытался объять эту странную и доселе неведомую концепцию.

– Да, – сказал наконец Джереми. – Доктор, а вы знаете, что октират меди вибрирует с частотой ровно два миллиона четыреста тысяч семьдесят восемь колебаний в секунду?

– Так часто? – изумился доктор Хопкинс. – Ну и ну.

– Именно так. А луч света, проходящий через естественную призму октивиумного кварца, расщепляется только на три цвета.

– Поразительно, – признал доктор Хопкинс, подумав про себя, что Джереми выглядит более-менее и вообще-то могло быть куда хуже. – Гмм… Мне кажется или здесь действительно пахнет чем-то… острым?

– Канализация, – пояснил Джереми. – Мы чистили трубы. Кислотой. Поэтому нам понадобилась кислота. Чтобы прочистить канализацию.

– Канализацию, значит?

Доктор Хопкинс заморгал. В мире канализации он чувствовал себя неуверенно. Вдруг раздался треск, и в щели под кухонной дверью замерцал голубоватый свет.

– Твой слуга, гм, Игорь… – вспомнил доктор Хопкинс. – С ним все в порядке?

– Да, доктор, спасибо, что поинтересовались. Кстати, он из Убервальда.

– О. Большая страна… Убервальд. Очень большая. – Больше об Убервальде доктор почти ничего не знал. Он нервно откашлялся и добавил: – Я слышал, там встречаются несколько странные люди.

– Игорь говорит, что никогда не имел с такими людьми ничего общего, – спокойным тоном уверил Джереми.

– Отлично, отлично. Очень хорошо, – обрадовался доктор. Застывшая на губах Джереми улыбка начинала действовать ему на нервы. – Я, гм, заметил много швов и шрамов на его теле.

– Да, это этническое.

– Этническое, значит?

Доктор Хопкинс сразу успокоился. Он относился к тем людям, которые в любом человеке видят что-то хорошее. Просто… город очень изменился по сравнению с тем, каким был в его, доктора Хопкинса, детстве. Появились всякие гномы, тролли, големы и даже зомби. Конечно, доктору Хопкинсу нравилось далеко не все, что происходило в городе, но многое было, так сказать, этническим, а возражать против этого просто глупо, вот он и не возражал. Назвав проблему этнической ты словно бы решал ее, сделав вид, что если она и существует, то не здесь и не сейчас.

Свет под дверью погас. Через мгновение появился Игорь с двумя чашками чая на подносе.

Доктор не мог не признать, что чай был отличным, но от паров кислоты в воздухе слегка слезились глаза.

– Гмм, а как продвигается работа над новыми навигационными таблицами? – спросил он.

– Имбирное печенье, фэр? – раздался над его ухом голос Игоря.

– О, э… Да, конечно. Очень вкусно, герр Игорь.

– Бери фразу два, фэр.

– Благодарю, – произнес доктор Хопкинс, осыпав окрестности крошками. – Итак, навигационные таблицы, – повторил он.

– Боюсь, тут мне почти нечем похвастаться, – сказал Джереми. – Я был слишком занят изучением свойств кристаллов.

– Да-да, ты говорил. Мы, конечно, благодарны за каждую минуту, которую ты счел должным потратить на наши затеи, – поспешно промолвил доктор Хопкинс. – А еще позволь, гм, заметить, мне очень приятно видеть, что ты нашел новое увлечение. Слишком сильная сосредоточенность на одном, гм, предмете способствует развитию всяких дурных мыслей.

– Я принимаю лекарство, – напомнил Джереми.

– Да, конечно. Э… кстати, я как раз проходил мимо аптеки… – Доктор Хопкинс достал из кармана большой, завернутый в бумагу флакон.

– Спасибо. – Джереми показал на полку за своей спиной. – Как видите, лекарство почти кончилось.

– Да, я так и предположил, – поддакнул доктор Хопкинс таким тоном, словно часовщики и не думали следить за уровнем жидкости в стоявшей на полке бутылке. – Ну, мне пора. Очень рад, что ты увлекся кристаллами. В детстве я коллекционировал бабочек. Прекрасно, когда у тебя есть хобби. Я был счастлив, словно маленький жаворонок, стоило только взять в руки морилку и сачок.

Джереми по-прежнему улыбался. В его улыбке было что-то стеклянное.

Доктор Хопкинс залпом допил чай и поставил чашку на блюдце.

– Что ж, мне действительно пора уходить, – пробормотал он. – Так много дел. Не хочу отвлекать тебя от работы. Кристаллы, значит? Просто чудесно. Такие красивые.

– Вы так считаете? – спросил Джереми. И вдруг задумался, как будто решая какую-то незначительную проблему. – Ах да. Игра света. Его образы.

– Блестючие такие, – добавил доктор Хопкинс. Игорь поджидал доктора Хопкинса у входной двери. Он кивнул.

– Гмм… Ты уверен насчет лекарства? – шепотом спросил доктор Хопкинс.

– Йа, фэр. Цвай раз в день глотайт ложка ф верхом.

– Отлично. Иногда он становится немного… э… плохо ладит с людьми, в общем.

– Йа, фэр?

– У него, гм, легкий крен насчет точности.

– Йа, фэр.

– Что в целом совсем неплохо. Точность прекрасна, – промолвил доктор Хопкинс и понюхал воздух. – До определенного момента, конечно. Всего тебе доброго.

– И тебе того же, фэр.

Когда Игорь вернулся в мастерскую, Джереми осторожно наливал лекарство в ложку. Когда ложка наполнилась, он опорожнил ее в раковину.

– Меня проверяют, понимаешь? Думают, я не замечаю.

– Уверен, они желайт только добра, фэр.