Вор Жуткой кости (ЛП)

Я одевалась сама с четырех лет, было сложно стоять, как беспомощная кукла, пока Мэри наряжала меня. Она ругала меня, когда я пыталась помочь, и я сдалась. Она закончила и подняла зеркало, и я не узнала девушку, смотрящую на меня. Все-таки одежда меняла людей. Мэри настояла, что сделает прическу, и мне пришлось сидеть еще час перед зеркалом, пока она завивала мои пряди в локоны.

— Какая ты красивая, — сказала она.

Я нахмурилась от похвалы и понизила голос:

— Вы можете мне помочь? Вы видели пленников, которых привели в замок?

Мэри будто меня не слышала. Она вытащила жемчужное ожерелье и серьги из шкатулки.

— Лорд прислал это вам для ужина, — она застегнула жемчуг на моей шее. Я невольно любовалась красотой ожерелья, хотя не хотела радоваться украшениям.

— Я могу дать вам деньги, — сказала я. — Прошу. Их важно найти.

Я словно говорила со статуей.

— Разве вы не красавица? — сказала она. — Попробуем эти серьги, — она прикрепила их к моим ушам. — Вам очень повезло. Вы будете ужинать с лордами и леди.

От этого я напряглась, желудок сжался. 

25 ЭШ

 Год назад Эш вшил гвоздь в пояс штанов. Он знал, что месть Рэтчер приведет к его плену. Гвоздь был тонким, маленьким, так что его не нащупали бы. Он был прав. Его пояс и сапоги забрали, его обыскали, пока он был без сознания, но они не нашли гвоздь.

Он не сразу смог порвать нити на поясе. Не нужно было пришивать его так крепко, но он хотел, чтобы гвоздь оставался на месте. Наконец, дырка стала достаточной, чтобы вытащить гвоздь. Он тут же принялся ковырять оковы на лодыжках.

Гвоздь пригодился. Им можно было взломать замок или выколоть глаз. Он сделал бы это с Рэтчер, если бы не было других вариантов, так он хотя бы ослепил бы ее перед смертью. И если они решат бросить его гнить в темнице годами, а не убьют, он сможет помечать дни на стене и медленно — очень медленно — рыть путь наружу. Он знал, что побег почти невозможен, но мысль давала ему искру надежды, и это уже было важно.

Он скреб почти час, а оковы все еще были закрыты. Он то завидовал умению Тессы, то обижался. Разве это могло быть так сложно? Нужно было попросить указания, пока они шли по лесу. Если она научилась работать с замками у отца, то она могла научить и других. Но он не спросил, он едва говорил с ней. Он не боялся столкнуться с Рэтчер в бою, но было страшно посмотреть на девушку, от которой его сердце билось быстрее.

Она была не такой, как другие девушки. Она была храброй и умной, как мужчина. Даже умнее и смелее Риланда. Он хотел встретить ее в других обстоятельствах… в мире, где Лэнс был еще жив. В мире, где жили гармония и мир при правлении доброго правителя, а не деспота. В мире, где он честно жил бы как писарь. Или даже научился бы писать стихотворения, хотя он не видел, как ему платили бы за поэзию. В том идеальном мире Тесса работала бы по своему ремеслу, если бы хотела, и, может, согласилась бы стать его женой.

Но если бы Феллстоун не убил ее отца, ничто не помешало бы Тессе и Риланду, и Эш не получил бы шанса с ней.

Ключ загремел в замке, и Эш убрал гвоздь в карман. Тюремщик принес металлическую тарелку и подвинул к нему по полу, а потом ушел. Эш смотрел на неприятное месиво на каменном полу рядом с ним.

«Там муха?» — от вида его тошнило. Но он знал, что ему нужна сила для момента, когда он сможет сбежать. Он убрал муху из тарелки. Он съел бы такое, если бы мог становиться птицей. Он попробовал немного каши. Вкус был таким же плохим, как и вид, но он заставил себя проглотить это. И еще ложку. 

26 ТЕССА

 Я подняла ложку над тарелкой бульона за столом, что был таким роскошным, что король Мидас сел бы к нам. Комнату озаряли золотые люстры. Красное вино налили в хрустальные бокалы. Серебряная утварь с позолотой, фарфор, расшитый шелк салфеток… список был бесконечным. Конечно, налоги в деревне выросли. Один такой ужин стоил больше нашего дома.

Лакей усадил меня справа от пустого стула во главе стола. Шестеро остальных сели рядом и напротив меня. Я раньше не видела этих людей, они были в богатых сатинах, шелках и бархатах. Они выглядели как аристократы, но я высоко держала голову. Папа научил меня не бояться богачей, не дрожать перед ними.

Юноша слева от меня был почти одного возраста с Эшем. Его светлые волосы были зачесаны назад, тень обозначала будущие усы. На манжетах его белой шелковой туники были вышиты львы. Его тонкие бледные руки нельзя было сравнить с загорелыми и уверенными руками Эша. Мне даже нравились следы труда Эша в его коротких ногтях и царапинах.

Юноша хитро улыбался, склонился ко мне и сказал на ухо:

— Мы не начинаем до появления лорда.

Я опустила ложку.

— Я — Малкольм Харлан, — продолжил он. — Позвольте представить графиню Брекен напротив нас.

Графиня была напротив меня у пустого стула, она оказалась маленькой женщиной с тяжелым ожерельем. Мочки ее ушей провисли от ее золотых сережек. Ее запястья тоже были перегружены браслетами, и я не знала, как она будет есть суп, не утопив браслеты в нем. Ее глаза были слишком большими для ее головы, они сверлили меня злобным взглядом.