Ворлок из Гардарики

— Подойди ко мне, скальд, — негромко позвал конунг. Негромко, но все услышали, ибо тишина стояла едва не мертвая. Как только полководец покинул шатер, все смолкли и повернулись лицом к нему, выказывая величайшую готовность слушать и выполнять приказы.

На негнущихся ногах словен приблизился к Харальду. Конунг взял его за плечо широченной ладонью, сжал так, что затрещали кости, и развернул к собравшимся воинам.

— Братья мои, соратники, — проговорил владыка Норвегии. — Мы стоим на берегу Нортумбрии. Пришла пора восстановить справедливость. Ради нее я возьму корону Англии. И если Гарольд Годвинссон не желает отдать ее добровольно, то возьму силой, как привык брать причитающееся мне по праву. Что нам может помешать? Саксы сильны, но мы сильнее. Их мечи остры, но наши не уступят им. Кольчуги и шлемы наши прочные. Осталось приманить лишь немножечко удачи. Разве удача способна помешать? Разве может быть ее с избытком?

Урманы заревели, соглашаясь с предводителем. Не сговариваясь, выхватили мечи. У кого с собой был щит, ударил клинком об оковку. Прочие просто орали и трясли оружием над головой. Вроде бы умудренные опытом мужи, а туда же…

— С нами приплыло много скальдов. Халли Каша, чей язык шустрее ткацкого челнока, Арнор Скальд Ярлов,[76] прославленный сказитель хвалебных песен, Тьодольв Арнорссон,[77] с кем никто не сравнится в мастерстве сочинения драп, Хродгейр Черный Скальд — его язык столь же остр, как и меч, и наносит не менее опасные раны… — Харальд перевел дух. О своем мастерстве он скромно умолчал, но собравшимся здесь викингам не было нужды напоминать, что ходят они под знаменем конунга-скальда. — С нами словен, парень из Хольмгарда, что в Гардарике, выловленный из пучины вод и прозванный за это Подарком Ньёрда. Он пробует сочинять висы с нынешнего лета, а достиг уже немалых успехов. Все вы помните, как его обвинили в ворожбе. Все помните, что я оправдал его. Его висы не несут злого умысла, а лишь приманивают удачу.

Воины вновь зашумели. Более сдержанно, но с одобрением.

— Я хочу, чтобы Вратко из Хольмгарда, прозванный Подарком Ньёрда, сказал нам вису на удачу.

Сотня глаз уставилась на новгородца. Никогда в жизни он и помыслить не мог, что будет стоять на земле далекого острова, до которого от его родины и за месяц не доберешься, рядом с чужеземным королем, в окружении знатных военачальников, и все будут ждать его слов. Верить в него, надеяться на удачу, к нему благосклонную.

От волнения парень задрожал мелкой дрожью, лопатки взмокли, а под ложечкой словно здоровущий снежок раздавили.

Он откашлялся и произнес:

Щиты стыкуем
И тыл прикрытый.
Оружьем дружно
Ударить нужно,
Браге драки
Враги рады,
Но саксов натиск
Скалою встретим.

И зажмурился, чтобы не видеть бородатые орущие лица. Вдруг не угодил? Если бы не боялся опозориться, то и уши заткнул бы от страха.

— Славная виса, — долетел до Вратко голос Харальда. — Я благодарю тебя, Вратко из Хольмгарда. Если бы я не знал, каких отчаянных бойцов рождает земля Гардарики, то ни за что не поверил бы, что родился ты не во фьорде. Верю я, братья мои, что сегодня удача не изменит нам. Клятвопреступник Гарольд Годвинссон навсегда запомнит двадцатый день месяца ревуна. Йорвик перед нами! Вперед, братья мои!

Глава 16 Гейт-фулфорд

Шагая в едином строю с дружинниками Хродгейра, Вратко задавал себе вопрос: того ли он хотел, сидя на ветке ясеня под Скардаборгом? Пусть не долго хотел, краткий миг, но все-таки… Было ведь желание идти вместе, ощущать плечи товарищей? Было.

Конечно, со стороны вытянувшаяся длиннющей змеей колонна вооруженных людей выглядит, можно даже сказать, привлекательно. Тяжелое полотнище знамени «Опустошитель земель» полощется впереди на ветру. Сверкают брони, оковки щитов и заклепки шлемов. Ноги топают в одном ритме. Бесшабашные голоса горланят песню. Какую? Не важно! Главное, чтобы громко. И главное, чтобы скальд, сложивший ее, был славен, и не только стихами, но и на поле брани.

Изнутри все оказалось гораздо хуже. От топочущих ног поднимается туча мелкой, противной пыли, забивающей нос и глаза. Товарищи толкаются, так и норовят вогнать под ребра локоть или рукоять меча. От них воняет потом и прогорклым жиром, которым викинги смазывают кольчуги от морской сырости — чтобы ржа не проела. Счастье, если окажешься рядом с дружинником, предпочитающим смалец. А ну как нарвешься на любителя тюленьего жира? И песня через какое-то время оглушает и приедается. Даже такая замечательная, как висы Харальда Сурового: