Воробей, том 1 (СИ)

И что-то мне не верилось, что далекий от биржевой игры и махинаций с акциями князь Константин, сам разработал и осуществил этакую элегантную операцию по рейдерскому захвату блокирующего пакета долей в РАК. Тем более, сам, лично, стал бы торговать землями Империи. Где-то в тени оставался человек, со всей определенностью ведавший суть всего этого Аляскинского кордебалета.

В тупое, неприкрытое предательство князя интересов Империи, даже верить не хотелось. В конце концов, я же сам, своими глазами видел, как много полезного и нужного сделал Константин для страны. Быть может, деньги могли оказаться приятным бонусом. Довеском, делающим горькую пилюлю чуточку слаще. Следовало разобраться с остальными двумя декларирующимися причин необходимости «уступки». С собственно безопасностью колонии в военном смысле, и с укреплением, едрешкин корень, русско-американской дружбы.

За разъяснениями по первому пункту я отправился к военному министру Милютину, а по второму к барону Жомейни, товарищу министра иностранных дел.

В общем, чтоб не затягивать и так уже слишком долгое отступление, сразу скажу: никакой военной опасности Аляски не существовало. Сотрудники РАК вполне были в состоянии организовать оборону и отстоять свои земли без какого-либо участия императорской армии. У Врангеля же мой вопрос и вовсе вызвал чуть ли не истерику. Оккупация?! Оборона? О чем вы?! Единственное, о чем стоило бы жалеть на Аляске – это церкви. Все остальное легко восстанавливается после полного уничтожения. Ибо построено из дерева, коего там немереное количество. Оккупанты должны понимать, что захватывать там просто нечего. А задержаться надолго у неведомого врага там тоже не получится. Туземцы вполне благожелательны к русским, и вряд ли станут снабжать захватчиков продовольствием. А вот пустить стрелу из кустов в незнакомца могут за здорово живешь. Население на Аляске несколько недружелюбно к чужакам...

С любовью в русско-американских отношениях тоже было не все ладно. Пока в САСШ бушевала гражданская война, в окрестностях Русской Америки еще было боле или менее тихо. А вот сразу после началось нечто совершено невообразимое. Американцы в наглую вели промысел в наших водах. Все чаще с восточного предела Российской Империи доносились сведения о настоящих пиратских нападениях на поселения. И англичане, ближайшая база которых, в Гонконге, была все-таки далековато для систематических рейдов, тут совершенно не причем. Грабители укрывались от преследования немногочисленными вооруженными судами РАК в американских портах. Доходило до того, что на русских островах водружались звездно-полосатые флаги, как на завоеванной территории.

Так что, чего бы ни говорилось во дворцах, не заявлялось во время пышных приемов, неофициально правительство нашего заокеанского «друга» придерживалось политики постепенного выдавливания империи с Американского континента. И если это дружба, то что тогда будет если между двумя странами вспыхнет искра вражды?

Будь у России в Тихом океане сильный флот, все было бы совершенно по-другому. Отловить десяток пиратских шхун, предать суду, да и развешать лиходеев по реям, так, глядишь, другим и неповадно будет хулиганить. Только где его взять, этот сильный флот? У нас пока и в европейских-то морях три древних калоши в шесть рядов...

В общем, довольно скоро я пришел к выводу, что суть всей суеты вокруг американских владений империи – деньги и ничего кроме денег. А раз дело касалось не просто каких-то сумм, а сумм очень и очень больших, то без участия года три уже как ушедшего в отставку с поста председателя Государственного Банка империи, барона Александра Штиглица, никак не обойтись. Более пятидесяти миллионов личного капитала, обширные связи с ведущими финансовыми домами Европы, и с семьей Ротшильдов в частности и титул личного банкира русского императорского дома – достаточно веские причины для моих выводов, не правда ли?

Как ни странно, набиться на обед в дом Штиглицей на Английской набережной, шестьдесят восемь, удалось без проблем. Напомню, нас с Александром Людвиговичем связывали кое-какие дела, касающиеся строительства Транссибирской железной дороги. И, признаться, попытки Штиглица получить за счет моей чугунки деньги из казны, мною были пресечены несколько грубовато. Однако это был просто бизнес, ничего личного. Ну не дополучил богатейший человек страны лишние пару сотен тысяч рублей. Так что с того? Не потерял же. Мы все так же продолжали раскланиваться, повстречавшись на приемах или в залах немецкого ресторана дяди Карла. Несколько раз даже перекидывались парой ничего не значащих фраз. Просто избегали общих дел, и только.