Воробестия

– Можно просто Эмми. Молодая воробьиха, в которую Чирик – именно так он продолжал себя называть для самого себя – влюбился до беспамятства с первого взгляда, рассказала ему, что значит быть добытчиком. К его огромному облегчению, ему не надо было перестаиваться на режим сна днем. Новичков, которые привыкли спать ночью, здесь отправляли «на передовую» – днем, во время работы ресторана при магазине, добывать еду для всей стаи.

– Я тоже здесь не так давно, – рассказала Эмми. – Моя семья почти вся заснула навсегда в мороз прошлой зимой. Снаружи побоялась оставаться, да и не с кем мне там быть. Поэтому с начала холодов я здесь.

Их работа состояла в том, чтобы внимательно следить за посетителями рестораны. Если кто-то уронил еду, надлежало спуститься вниз и, стараясь быть незамеченным, поднять ее, забрать наверх и положить в хранилище.

Кроме Чирика и Эмми добытчиками трудились еще несколько воробьев. Один из них был поистине виртуозом. Он даже не думал пытаться спрятаться от людей, напротив, развлекал их, как мог. Прыгал перед ними на полу, топорщил крылья, чирикал. Людям это казалось смешным, они показывали воробья своим детям и сами бросали ему еду. Основной добычей в ресторане были фрикадельки, кусочки картошки и хлеба, листья салата. Очень желанны были кружочки огурцов и яблочные дольки, потому что они могли обеспечить утоление жажды. С этим была, пожалуй, самая большая проблема. Воробьи-водоносы пробирались по вентиляционным ходам туда, где есть водопроводные краны или иные источники воды. Они должны были буквально по капле носить воду в своих клювах в специальную емкость – пластиковую миску, которую воробьи огромными совместными усилиями подняли на потолочные перекрытия. Воду надлежало добывать постоянно, поскольку она имеет свойство испаряться, помимо того, что ее пьют. Происходило это ночью. Ддя начала лазутчику предстояло найти то место, где кто-то из людей неплотно закрыл на ночь водопроводный кран или оставил на столе стакан с заветной жидкостью. А дальше дело техники, упорная и кропотливая работа – туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. До изнеможения. Как и Эмми с Чириком при свете дня.

***

Чирик быстро втянулся в свою новую жизнь. Он привык к тому, что его называют Паксом, и отзывался на это имя. Хотя поначалу мог долго не оборачиваться на зов товарищей, чем вызывал их смех. В дневной смене воробьев были такие же новички, как он с Эммой. О чем они чирикали в свободное от добычи пищи время? Вспоминали вольную жизнь, порой голодную, опасную, но и такую прекрасную. В их памяти жили родные гнезда, друзья и сородичи. Воробьиные байки передавали из уст в уста. Многие из нихрассказала им Амадина из зоомагазина. Эта пичуга утверждала, что она тоже воробей, только яванский, или просто Рисовка. На вид она была на них не очень похожа – яркая окраска и страстная любовь к вокалу, непривычный акцент и необычные вкусовые предпочтения. Однако по духу и характеру амадина была им близка, и дневные воробьи дружили с ней. Эта амадина сбежала из своей клетки в зоомагазине и теперь была что называется на вольных хлебах. Никто не знал, где она живет – она никогда не приглашала к себе в гости. Но воробьи подпускали ее к своей кормушке – взамен она развлекала их пением и танцами, рассказами о диковинной заморской жизни, да и просто радовала внешним видом. Поговаривали, что многие воробьи были влюблены в красотку. Но амадина твердила, что создаст пару только с себе подобным, а такого среди них пока не было. Чирик же был влюблен в Эмми Руту, и, кажется, об этом догадывались все птички дневной смены. Будучи прирожденными сплетниками, они шушукались и перечирикивались у него за спиной.