Воробушек по имени Лиз (СИ)

Сейчас происходило то же самое. После смерти Седрика она с головой окунулась в учебу, в борьбу с Амбридж, в обучение окклюменции. Затем погиб Адам, а за ним Дамблдор. Каждый год приносил свои испытания и потери, за вечной гонкой в желании поспеть за остальными и не погибнуть, она снова позабыла, кем была. Она не думала о том, как изменилась, какие приоритеты ею движут и делают из нее живого человека. Она просто делала, не раздумывая и не сомневаясь. А сейчас, ей хотелось подвести черту под всеми страданиями и болью и снова почувствовать в себе радость, огонек надежды и теплоты. Она когда-то ощущала это на сцене. У нее ничего не было, кроме сцены, но она была счастливой. По большей степени. А сейчас у нее есть многое из того, о чем она мечтала, но нет сцены… Отчего-то и счастье пропало…

Пусть это произойдет в последний раз. Лиз выйдет на сцену и не испугается. Она споет то, что захочет, а не то, что ей скажет Снегг или остальные. Она будет собой. Оголенной как нерв… Открытой как окна с шифоновыми занавесками в солнечный ветреный день… И пусть она погибнет, но она останется собой, бескомпромиссной и не сдавшейся. Этого будет ей достаточно.

***

Подолгу Лиз сидела в спальне. Одна. Сестры Патил и Лаванда сторонились ее, уходя или в гостиную, или в библиотеку. К тому же девичьи спальни были недоступны для парней. Это ее спасало от Невилла, который все настойчивее искал с ней встреч. До сих пор ей удавалось его избегать.

Лиз много писала, слушала музыку, которую взяла с собой в школу. Это были мелодии, к которым Лиз так и не написала стихов. Она слушала их снова и снова в поисках мелодии, которая отозвалась бы у нее в душе и побудила написать текст. Лиз не хватало всего одной песни. Все остальные были из старого ее репертуара или не изданы, но, тем не менее, они существовали.

Вдруг она услышала первый проигрыш новой мелодии – осторожный, нежный, мягкий… Это то, что было нужно! Почему она раньше проходила мимо нее? Пианино наигрывало мотив, незатейливо, но ласково, словно мама напевает колыбельную. К пианино подключается гитара. Пара аккордов, несколько струн… А затем целый оркестр: скрипки, ударные – все вместе они создавали именно то самое настроение, которое было нужно.

Лиз за пять минут написала текст. Эта песня стала реквиемом всем тем, кто погиб за последние пару лет. Не умерли естественно, а именно погибли. Почти в каждой магической семье были такие люди.

В первую очередь, песня рассказывала о чувствах, которые испытывала семья, близкие люди после потери любимых. Песня была от имени дочери. В семье погиб отец, семья разрушена, остались только мать и дочь, а также их воспоминания и безмолвный крик отчаяния и желания все вернуть назад. Но разве все можно вернуть? Увы…

***

В последний вечер перед приездом Волан-де-Морта в спальню к Лиз зашла Джинни. Она села рядом с подругой на кровать и жестом показала на наушники. Лиз в очередной раз прослушивала песни, что должна была исполнить следующим вечером, и показала жестом, что не может их снять. Джинни не стала церемониться. В следующий миг Лиз ощутила сильную боль в лодыжке.

- Ауч! Ты что творишь? – срывая наушники, воскликнула девушка. – Зачем щипаешься?

- А по-другому ты не реагируешь, - обиженным тоном произнесла Джинни. – Ты знаешь, что ты стала заслуженной затворницей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс?

- Плевать.

- Это же магловское приспособление! – указывая на плеер, удивилась Джинни. – Как он работает в стенах школы?

- Я его заколдовала. Смотри, - Лиз показала экран, - видишь, он даже не включен. Теперь это волшебный плеер. Меня Фред с Джорджем надоумили. – Лиз непроизвольно улыбнулась, вспомнив близнецов.

- Здорово! Хм… - Джинни задумалась, а потом добавила: - Может, поговорим?

- О чем?

- О том, что будет завтра.

- А что будет завтра?

- Лиз, пожалуйста, тебе не нужно притворяться передо мной, что тебе все равно.

- А что ты хочешь услышать? Что мне страшно до чертиков? Или что каждый час я задумываясь, а не сбежать ли мне, бросив все это? Нет, ты этого услышать не хочешь… а я не хочу говорить. Поэтому давай не будем.

- Лиз, я просто хочу помочь.

- Тогда… - Лиз не знала, что хочет сказать. – Тогда… если завтра я… если меня… - она нервно сглотнула, - если все закончится плохо…

- Не надо, Лиз! – Джинни не хотела слушать продолжение.

- Мне надо это сказать! Прошу! – в глазах девушки стояли слезы. Мысли, что она держала все это время внутри, рвались наружу. Она не будет спокойна завтра, если не произнесет их сейчас. – Если все закончится плохо, передай Гарри, что я ни о чем не жалею… А родителям, что я люблю их!

- Лиз, не надо, - Джинни смотрела на нее умоляюще.

- Это все.

Девушка протерла лицо от слез, надела наушники и погрузилась в музыку, тем самым давая понять, что разговор окончен. Джинни ничего не оставалось, как покинуть спальню.

Всю ночь Лиз ворочалась в постели, размышляя о том, что может произойти. Она прокручивала один сценарий за другим и не заметила, как провалилась в сон, тревожный и тягучий.

***