Воробышек (СИ)

- Да, девочка! Ты будто создана специально для меня! Нежная и сильная одновременно… Покорная и несдающаяся… Невинная и порочная… Такая сладкая… теплая… скользкая…

Отец хрипит… мычит… стонет…

Кровать жалобно поскрипывает.

В ушах моих барабанит пульс.

А Ева тихая. Ни звука.

Отец трахает ее. Свою невесту. Судя по звукам, делает это медленно и неторопливо. Наслаждаясь каждой секундой.

А мне хочется отключиться. Потерять сознание. Впасть в кому. На крайняк оглохнуть.

Чтобы только не слышать всего этого. Чтобы не чувствовать себя преданным. Чтобы не ревновать. Не сжимать кулаки от желания разнести к чертовой матери этот долбаный шкаф!

Ведь я не имею никакого права все это чувствовать.

Но чувствую.

И мне больно…

- О, как я люблю этот твой трепетный взгляд! Знаешь, так смотрят ягнята на заклании… Потемневшими глазами, полными преданности и в то же время страха… Это так красиво! Ооооххх….

Слышу, как отец роется в тумбочке, что-то достает. Через мгновение раздается щелчок камеры.

ТВОЮ МАТЬ!

Он ее фотографирует.

СУКА! СУКА! СУКА!

Не хочу ничего знать об их постельных играх! Не хочу ничего слышать! Не хочу даже думать об этом!

НЕТ!

Пожалуйста! Пусть хоть небо упадет на наши головы, лишь бы прекратилась эта пытка!

Молюсь об этом.

А еще о том, чтобы Ева так и оставалась тихой.

Молчи, умоляю, молчи!

Так я хотя бы могу представить, что там, под ним, не ты. Клянусь, если услышу звуки твоего оргазма, сдохну прямо здесь еще до рассвета.

Отец издал победный рык. Я сразу понял, что он кончил. Осталось надеяться, что он не пойдет на второй круг.

Господи, пожалуйста, пусть он больше не сможет!

Вновь слышу шорохи, копошение, шелест… Сквозь узкие щели в шкаф проникают их удушливые запахи. Меня тошнит, и кружится голова.

Кажется, бог, все же услышал мои молитвы, я выпадаю из реальности, теряя сознание.

«- На-а-стя-я! Настя, ты где?

Я спускаюсь по влажным ступенькам в темный подвал. Пахнет сыростью, плесенью и гнилыми досками. Мое тело дрожит от холода. Где-то в глубине помещения раздаются хрипы и стоны, вселяющие в меня дикий ужас, необузданный инстинктивный страх, безотчетную панику. Я бы убежал, но как же Настя… И та девочка…

 Они где-то здесь.

Настя пришла именно за девчонкой.

К этому страшному упырю!

Я обязан ее найти. И спасти…

- Ыыы… Маа… Ммм!

- Мычи не мычи, а отпустить ее не могу. Девка слишком много видела. Будет болтать. А мне пересуды ни к чему.

- Ммм!

- Все, заткнись! Иначе тоже тут сдохнешь! И так уже столько проблем из-за вас!

Послушались глухие удары, металлический лязг, надрывное мычание и пронзительный детский крик.

Я рванул внутрь и застыл от открывшейся ужасающей картины: повсюду кровь, ее так много, на полу, на стенах, у него на руках. Она густая, почти черная, а местами ярко-алая, практически прозрачная. Не успел даже крикнуть – острая боль пронзила затылок и свет померк».

- Его-о-ор! Егор! Очнись же ты!

Я открываю глаза, передо мной бледная Ева с диким взглядом. Впервые во время отключки у меня случилось сновидение. Обычно сплошная черная дыра. От воспоминаний до сих пор потряхивает. Тошнота желчным комом упирается в горло. Мутит, сознание неясное, зрение нечеткое.

- Егор, я прошу тебя, соберись! Уходи отсюда! Давай же, ну!

Ева тащит меня из шкафа наружу, поддерживая и позволяя опираться на свои тонкие плечи. Ей тяжело, она сильно морщится и сама еле стоит на ногах. Интересно, сколько я просидел в шкафу? Не похоже, чтобы после одного единственного секса молодую девку не держали ноги. Видимо, все же был и второй заход. А может даже третий.

Спасибо, Господи, что это было уже без меня.

Ева вытолкнула меня за дверь, далее не провожая и не говоря больше ни слова. Спасибо хоть не улыбалась при этом блаженно! Только странно смотрела на меня. Словно ждала вопросов, или пыталась мысли прочесть.

Куда тебе, Ева, до моих мыслей!

Сука ты продажная.

Дрянь бесстыжая!