Ворон

– Левый край подтяни выше! Да-да, вот так, – командовал Пак, громко сопя в перерывах. – Стоп! Держи, крепим.

Вот уже около часа я в компании других таких же добровольцев развешивала плакаты с изображением нашей факультетской команды и подбадривающими лозунгами.

«Кто же всем носы утрет? Заклинатели, вперед!», «Кто с драконом побеждает, заклинатель каждый знает!» и прочее в том же духе.

– Пак! – хором воскликнули я и Зель, волосы которой после каникул хоть и остались зелеными, но теперь приобрели изумрудный оттенок и завивались.

Наш вопль потонул в громком хлопке. Сразу за этим резко запахло серой и болотной тиной. Все лицо адепта Герштоля было измазано краской – точь-в-точь в тон шевелюры Зель, и только два растерянно хлопающих глаза смотрели с укоризной на большущую растяжку факультета зельеварения и алхимии.

– Ты зачем к ним полез? – накинулась на приятеля Зель.

– Да я только… а чего они самое лучшее место застолбили? – обиженно протянул Пак, пытаясь оттереться. К слову, пока безуспешно.

Я еле сдерживала смех, глядя на то, как у капитана команды зельеваров и алхимиков медленно, но верно исчезают подрисованные Паком рога. Сам капитан при этом потряс в нашу сторону кулаком и показал неприличный жест. Ничего, нас после занятий с мастером Джедрисом уже сложно было впечатлить какими-то там жестами, особенно если они не магические.

– Вот же крысы котелковые, – продолжил возмущаться Пак, – и защиту продумали!

К нам подошел Синар Кроу – отличник и с недавнего времени староста группы.

Меня от столь ответственного звания освободили, чему я была очень даже рада. Профессор Найтон, наш куратор, пояснил эту замену моим ослабленным здоровьем – шутка ли, за столь короткий срок дважды полежать в целительской. Но думается, причина крылась не столько в самочувствии, сколько в моем нестабильном проявлении силы. Что ж, хоть какая-то польза от неприятностей.

– Конечно продумали, это логично, – наставительным тоном произнес Синар, который прекрасно видел случившееся из другого угла просторного межфакультетского холла в главном корпусе ШтУЧКИ. – И ты бы это сразу понял, если бы тоже хоть иногда думал. В «Драконьих бегах» борьба начинается задолго до самих соревнований, в истории бывали случаи…

– Ты еще и их историю изучил? – перебил Пак. – Вот зануда.

Нисколько не задетый последней характеристикой, Синар пожал плечами и бесхитростно ответил:

– Так интересно ведь. К тому же в истории всегда можно отыскать много поучительных моментов. Например, таких как…

– Только не начинай! Я понял, хватит, – снова перебил Пак, закатывая глаза. – Лучше скажи, чем эту гадость теперь отмыть?

Синар вытащил из кармана флакончик и крошечную лопатку, затем с видом юного естествоиспытателя деловито поскреб ею щеку адепта Герштоля. Спрятал образец обратно в карман и подытожил:

– Вечером скажу.

– Э, нет, – возмутился Пак, – я до вечера с такой рожей ходить не собираюсь. А ну-ка, пошли сейчас что-нибудь придумаем.

Он приобнял Синара за плечи и потащил нашего умника к выходу. Мы с Зель переглянулись.

– Думаешь, до конца обучения он хоть немного повзрослеет? – пробормотала она.

– Если доживет, с таким-то неугомонным характером.

– Ой, Марти, ну откуда эти кровожадные мысли?

И вроде бы ничего особенного Зель не произнесла, однако вкупе с участливым тоном и как будто осуждающим взглядом ее вопрос задел.

– Не цепляйся к словам! Паку и впрямь стоит поучиться серьезности, пока его шуточки не довели до последствий.

– Да я не об этом.

– О чем же? – Раздражаясь все больше, я уже раздумывала, как бы поскорее попрощаться с излишне проницательной подругой.

– Только не обижайся, – предупредила она. – Просто иной раз ты как посмотришь, аж мороз по коже пробегает, будто и не твой вовсе взгляд. Я же помню тебя в начале года – сущий цветочек.

За нервным смехом я попыталась скрыть, насколько точно ее слова попали по больному месту и вновь растревожили мои страхи.

– Придумаешь тоже, меньше с менталистами на свидания бегай. С ними еще и не то почудится. А то, что мы меняемся, считаю вполне закономерным развитием. Повзрослеть в любом случае придется, и наш университет – прекрасное место, чтобы избавиться от детских иллюзий.

– Может, ты и права, – вздохнула Зель. – Ладно, пойду я… а то как раз менталистик один заждался, – она подмигнула.

Кивнув, я проводила взглядом ее спину. Вскоре изумрудные кудряшки Зельган затерялись на общем фоне таких же эксцентричных адептов, коих в нашей альма-матер водилось превеликое множество. На душе у меня теперь скребли летучие мыши, и внезапно раздавшийся над ухом голос окончательно испортил настроение:

– Что, Дакаста, последние деньки свободной студенческой жизни? Ты уж не проспи их, повеселись хорошенько. Напейся, стащи что-нибудь ценное или отдайся первому встречному, а впрочем, что я тебя учу, ты и сама все прекрасно знаешь.