Читаем Ворон полностью

Я включил это стихотворение в повествование потому, что слова другого писателя, попадая в твое произведение, в той или иной степени становятся твоими.

Херман Гортер сделал то же самое. То, что он представил нам как оригинальное голландское стихотворение, на самом деле является древним персидским текстом — это одно из персидских стихотворений о весне, которые я читал в юности. Гортер использует почти тот же сюжет, те же слова и выбирает ту же направленность, но, что удивительно, голландская версия получилась более сильной, убедительной и напряженной. Персидский читатель во мне видит, как девушка Май исчезает на таинственных улицах Исфахана.

Словно дитя, чью жизнь бог оборвал,Словно цветок, который увял,Так лежит скошенный мак в полях.Она лежала в закатных лучах,Солнце ее в последний раз обожглоИ вместе с ней в небытие ушло.

К сожалению, Херман Гортер так и не смог полюбоваться Исфаханом. В отличие от меня. И любой, кто отправится в Исфахан, несомненно встретит там Май, оставит там свое сердце и станет поэтом.

Я должен ненадолго прерваться. В магазин зашел мой постоянный клиент из Афганистана. Сегодня вечером моя жена вместе с подружками пойдет по магазинам. Тогда у меня будет время рассказать вам, каким ветром меня занесло в Исфахан и как он на меня повлиял.


Когда несколько лет спустя я собирался поступать в Тегеранский университет, чтобы изучать персидскую литературу, меня все отговаривали: «Это не профессия, только те, у кого обе руки левые, идут на литературу».

Поэтому я стал изучать точные науки.

Однако технические специальности таили в себе наибольшую опасность. Родители, затаив дыхание, наблюдали за своими детьми, если те выбирали это направление. Говорили, что ребенок поступает в университет невинной овечкой, а через несколько лет выходит оттуда львом. Студенты этого направления были самыми сообразительными молодыми людьми в стране. Позднее именно они будут занимать ключевые посты в государстве. Однако важнее было то, что эти студенты полагали, будто народ нуждается в них. Они полагали, что их призвание — думать об Иране, и знали, что если в будущем в стране начнутся перемены, то они будут теми, кто даст им старт. Поэтому эти студенты довольно быстро становились политическими активистами. Интересы страны были важнее учебы.

Едва поступив в университет, я познакомился со студентом последнего курса отделения индустриального проектирования. Он пригласил меня в кафе, которое находилось за пределами университета.

Год спустя я уже был активным участником подпольной газеты левого толка, выступавшей против шаха, а значит, и против американцев.

В то время Советский Союз еще был очень могущественной страной, и у Ирана с ним была общая граница протяженностью более двух тысяч километров.

Вместо американских и европейских книг я начал читать русские.

Таких писателей, как Оноре де Бальзак, Виктор Гюго, Эрнест Хемингуэй, Эмиль Золя, Альбер Камю, Марк Твен и Даниель Дефо сменили такие русские авторы, как Белла Ахмадулина, Анна Ахматова, Чингиз Айтматов, Федор Достоевский, Николай Гоголь, Антон Чехов, а особое место среди них занимал Михаил Шолохов и его шедевр «Тихий Дон», а также Максим Горький и его роман «Мать».

Чтобы стать знаменитым писателем, я должен был стать голосом народа, точно таким, каким был Михаил Шолохов, или Максим Горький.

Дядя Джалель был тем, кто стал причиной нового поворота в моей жизни. Во время одного нашего разговора он сказал:

— Поезжай в Исфахан, прежде чем всерьез взяться за перо.

Я спросил его зачем.

— Ты сам поймешь.

Дядя Джалель всегда оказывался прав. Я отправился в Исфахан. Всем стоит хоть раз побывать в Исфахане. Приехав туда, ты говоришь себе: «Это мой город. Я хочу здесь остаться».

Что-то странное в воздухе этого города, здесь отсутствует связь времен. Такое чувство, будто когда-то давно ты забыл здесь часть самого себя.

С ума можно сойти от его таинственной красоты, от синих мечетей, от старых площадей, от реки Заянде, которая была свидетелем многих исторических событий и которая завораживающе красиво несет свои воды через город, от старого моста Си-о-Се Поль, который, будто старинное каменное стихотворение, соединяет две части города друг с другом.

Дядя Джалель, который понял, что я почти утонул в русском интеллектуальном наследии, хотел, чтобы я вернулся к своим культурным истокам. Исфахан сразу вызывает любовь и пробуждает желание поведать об этой красоте. Но нельзя сказать синей мечети: «О, как ты прекрасна!»

Нужно найти женщину, девушку из Исфахана, чтобы сказать ей: «О, как ты прекрасна! Твоя красота убивает меня».

Одинокий, потерянный, я стоял в синей мечети и вдруг заметил девушку. Ее таинственное лицо было скрыто под черной чадрой. На плече у нее висела школьная сумка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Иностранная литература, 2013 № 10

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Публицистика / История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары
Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза