Ворон

Вот он быстро провел в воздухе рукою. Тут Альфонсо вздрогнул, ибо почудилось ему, будто где-то рядом затаилась огромная змея. Вот зашипела угрожающе — сейчас наброситься. И только потом он понял, что то не змеиное шипенье было, а слова заклятья брошенные незнакомцем.

В то же мгновенье стена заросла — Альфонсо даже толкнул ее — камень, как камень.

Альфонсо огляделся: вместе с колдуном он был замурован в каменной толще: помещении со сферическими, оплавленными стенами — в трещинах шипела лава, именно от нее исходило бардовое свечение. Было душно, воздух был затхлый, раскаленный. Посреди этого помещения стоял черный стол, а возле него — друг против друга — два совершенно черных кресла с высокими спинками. В углу лежало клубом что-то черное, и не понять — живое оно было, или же нет. Помимо этих вещей в пещерке ничего не было.

— Прошу. — пригласило сокрытое под капюшоном существо и само шагнуло к столу, уселось в то кресло, которое высилось у дальней стены.

Альфонсо уселся во второе кресло, стал разглядывать незнакомца…

Молчание… Прошла минута, вторая…. Альфонсо боязно было обратится к этому. кудеснику. Но вот, когда молчание это стало невыносимым, Альфонсо не выдержал, слабо вскрикнул, спросил:

— Кто вы?

— Зови меня Элдуром.

— С эльфийского это имя значит «темный друг». - вздрогнул Альфонсо и еще раз спросил. — Кто же ты?

— Что бы рассказать тебе кто я понадобиться много времени — оно еще будет у нас впереди. Пока же поговорим об ином… Тебя, ведь, пугает мой грозный, темный вид. Ты, ведь, хочешь видеть мое лицо?

— Да… — совсем неуверенно прошептал Альфонсо.

Вовсе он и не хотел этого лика видеть; и, когда Элдур схватился своими длинными, цепкими пальцами за край капюшона — уж приготовился увидеть какой-нибудь жуткий, змеящийся лик с черными провалами вместо глаз.

Капюшон был откинут и…

Никого змеящегося лика, никаких жутких глаз. Пред Альфонсо сидел человек. Видно было, что он прожил уже много — но вот сколько ему лет — пятьдесят или же сто — было не понять. Волосы черные, но в них — белыми нитями вытянулась седина. Лицо благородное, с довольно крупными чертами; бледные брови, глаза же большие, темно-изумрудного оттенка. Очень спокойные, мудрые глаза. В этих глазах и сила великая, и память многих прожитых лет, и внимание к Альфонсо.

Ничто в лице, в выражении очей этого человека не настораживало. Напротив — они сочувственной мудростью своею призывали к доверию. Альфонсо еще раз вздрогнул, вспомнив недавний свой ужас, и тут же старательно отбросил его. Даже улыбнулся, даже уверил себя, что все складывается как нельзя лучше — ведь то, к чему он так стремился теперь близко — стоит только руку протянуть.

И тут Альфонсо заметил, что стены за спиною незнакомца проворачиваются, и то отдаляются, то приближаются. От этого необычного движенья у юноши закружилась голова — он помотал ею — огляделся и обнаружил, что и пол и стены, и потолок — все кружатся друг против друга, да с разной скоростью. Раздавалось негромкое, размеренное поскрипывание.

— Прошу извинить меня за некоторые неудобства. — с искренним сожалением молвил Элдур. — приходится защищаться от тех, кто там…

— А, да… от этого эльфа. — кивнул Альфонсо. — Только бы он нас не нашел.

— Голова кружиться?

— Да-да. — закивал юноша и вытер, катящиеся по лбу капельки пота.

Тут раздался скрип, в столе распахнулась железная лунка, и из нее выдернулась чаша, до самых краев наполненная чем-то черным.

— Испей моего целебного зелья. — говорил Элдур.

Альфонсо взял чашу — она оказалась теплой — из нее сильно пахло каким-то растением, но юноша понял, что запах этот затем только, чтобы отбить запах иной — он все же уловил его — очень резкий, неприятный…

Он недоверчиво приблизил чашу к губам и тут вновь — такой доверительный, мудрый голос Элдура:

— Пей же, не бойся — это только поможет тебе.

Как хотелось верить этому сильному голосу, за которым чувствовались огромные, неведомые Альфонсо знания!

Юноша разом выпил содержание чаши. Сначала больно кольнуло в горле, потом боль прошла, и он уже не чувствовал вкуса.

Вот поставил чашу на стол и она тут же была поглощена в его глубины. Огляделся. Потолок, стены, Элдар, пол — все двигалось в разных направлениях, все приближалось, удалялось; багрянцем мерцала лава — однако голова у Альфонсо больше не кружилась. Напротив — он видел, и воспринимал все очень ясно. И совершенно спокойно он понял, что сердце его больше не бьется.

— Ну, что же. — молвил Элдур. — Я в тебе совсем не ошибся. В тебе только пробуждается великий человек достойный править всем миром. Посмотри мне в глаза — ты видишь в них мудрость — а, значит, мои слова чего-то стоят. Ты избранник. Ответь — веришь ли ты мне?

— Да, конечно. — выкрикнул Альфонсо и черные его очи запылали, он быстро говорил. — Конечно, я избранник. Я давно чувствую в себе такие силы, что… весь храм Иллуватора бы перевернул!

Элдур спокойно улыбнулся:

— Ну, с этим пока повременим. В твоих черных очах я вижу гения — такого человека, которого не рождала, и никогда больше не родит эта земля.