Ворон и Голландка

– Ты не хочешь, чтобы я уезжала, потому что завтра тебе нужно будет доехать до города.

– Может быть. – Теперь он улыбался, мгновенно став еще более обаятельным.

– Если я возьму тебя завтра с собой, мы будем искать ее вместе.

Ворон задумался, но лишь на одно мгновение. Он сейчас не имел возможности диктовать условия и сам прекрасно это понимал. Тесс и «Тойоту» можно было взять только в комплекте.

– Хорошо. Эмми тебя знает и не будет беситься из-за тебя. Ты даже по-своему ей нравишься. Помню, как она внимательно рассматривала твою фотографию, что я сохранил. Ту, что напечатали в газете: ты вместе с Эсски.

– Ту, что ты показал миссис Нгуен, чтобы пробраться в мою комнату в мотеле «Ла Касита».

Он ее не слушал. Он изучал ее лицо отрешенным взглядом художника, будто собирался в очередной раз запечатлеть.

– Твои волосы запутаются, если ты их будешь сушить вот так, – проговорил он. – Лучше расчесать.

– Кажется, у меня в рюкзаке нет расчески. Я не планировала на сегодня пижамную вечеринку.

– Зато у меня есть. У меня и зубная щетка имеется, если тебе нужно.

Он вышел из комнаты и вернулся и с тем и с другим, явно довольный собой.

– Ты давно готовился к эвакуации, да? – спросила Тесс.

– Нет, но мне хватило ума прихватить с собой пару вещей, прежде чем скрыться. У меня был большой выбор туалетных принадлежностей, но никаких денег и еды. Первую ночь я провел в Брекенридж-парке, а потом добрался сюда на попутках с бригадой поденщиков, которые ехали на соседнее ранчо.

– Ты не думал, что здесь могли сохранить наблюдение?

– Конечно, думал. Но, к счастью, ты нашла второй труп в Сан-Антонио, и после этого все внимание переключилось туда, – видно было, что он гордился своей сообразительностью. – Я не включал свет, чтобы никто меня не заметил, но, насколько мне известно, помощники шерифа сюда не заглядывали. Должен признаться, я немного горжусь собой. Не каждый способен уйти от Тесс Монаган дважды.

– Давай расческу, пока у меня волосы совсем не высохли в этой духоте.

Он покачал головой:

– Нет, ты не сможешь сделать, как надо. Я видел, как ты причесываешься. Ты просто пытаешься заставить их тебя слушаться. Повернись-ка, девочка, и не хнычь. А то мы сейчас все сострижем и сделаем тебе более простую в уходе прическу.

Так ее мать говорила ей, когда она была маленькой. Она даже не помнила, что рассказывала ему об этом, но он все запомнил. Ворон все запоминал.

Тесс села на край сложенной постели спиной к нему. Он расплел ей косу и проредил ее пальцами. Но когда он принялся работать расческой, его движения стали нежнее. Он неторопливо накручивал кончики на пальцы, поднимал тяжелую массу волос, чтобы расчесать тонкие завитки на затылке. Ливень усилился, и было трудно себе представить, что в комнате может быть еще темнее.

– Тебе стоит носить высокую прическу, – сказал Ворон, собирая ее волосы в пучок наверху.

– Джеки показывала мне, как их поднять, чтобы я не была похожа на старую деву с плюшкой на голове. Но у меня по-нормальному не получалось.

– Джеки?

– Это моя новая подруга. У нее есть маленькая дочь, Лейла, ты бы ее полюбил.

– Я люблю тебя, – сказал он очень осторожно. – Было время, когда у меня пропало это чувство, но потом я снова полюбил.

Она сидела к нему спиной, и так было проще говорить правду, но труднее понять, было ли это правдой. Она не могла сказать, что ее любовь тоже пропала и вернулась, потому что не была уверена, действительно ли любила его раньше. Она не могла сказать, что будет любить его веки вечные – ведь она только что призналась, что не знала, сможет ли испытать подобное хоть когда-нибудь. Но Ворон не требовал объяснений прошлого, ни обещаний о будущем, поняла она. Ему было достаточно текущего момента.

– Я тоже тебя люблю.

Он отложил расческу, прижался лицом к ее волосам и шее, обхватил руками талию. Ворон обнял ее крепко, как изнуренный пловец, цепляющийся за веточку или припадающий к земле, проведя много времени в бурлящей воде. И все же он не спешил, как той ночью неделю назад. Тогда он был зол на нее, поняла Тесс, и скрывал свой гнев под маской страсти. Ворон обнимал ее, и она позволяла ему это делать, ощущая, как набирают силу ее чувства. Она ощущала дождь, темноту, текстуру досок пола, тени от потоков воды на стенах. Наконец она высвободилась, но лишь затем, чтобы снять с себя мокрую футболку и повернуться к нему лицом.

Она дома.

* * *

Наутро, как и обещали миссис Нгуен и Крис Марру с Пятого канала, стало прохладно и свежо. Был настоящий осенний день вроде тех, какие Тесс принимала как должное в Балтиморе. Но теперь она ничего не принимала как должное.