Ворон и Голландка

– Каким еще большим жюри? – спросил Стив.

– Тем, которое созывается, если убивают полицейского.

Клей швырнул книгу в лицо Стиву, и молодой коп рефлекторно поднял руку, чтобы защититься.

– Что за…

Стив не бросил ружье, но в момент, когда одной рукой он отбивался от книги, выстрелить не мог. Он вышел из равновесия не больше чем на одну-две секунды, но Клею только это и было нужно. Со скоростью, изумившей присутствующих – а больше всех, наверное, его самого, – Клей вытащил нож из-за пояса и бросился вперед, всадив лезвие через бронежилет прямо в грудь одним верным ударом.

Стив Виллануэве умер с изумлением на лице.

Изумлением от того, что вся его разведка не сработала. Изумлением от того, что бронежилеты спасают только от пуль. Изумлением от того, что все его тщательные планы были сведены к нулю. Он опустился на пол. Еще несколько секунд жизни, но он не нашелся что сказать.

– Клей, достань мой мобильный из рюкзака и набери 911, – сказала Тесс, пока тот стоял, тупо уставившись на мертвеца, растянувшегося у его ног. Сама она продолжала прижимать руку к животу Ворона. – Надеюсь, они придумают, как подъехать сюда на «Скорой». Сейчас бо́льшая часть Бродвея перекрыта.

Клей взял ее рюкзак у Эмми, выудил оттуда мобильный телефон и набрал номер. Когда он повернулся к окну спиной, прикрывая одно ухо, чтобы заглушить шум парада, Эмми стала ходить, как лунатик. Ее голубые глаза уже ничего не выражали. Она переступила через тело Стива, будто его там и не было вовсе, и влезла на подоконник.

Позже Тесс рассуждала, правильно ли она поступила. Не имела ли Эмми Штерн права утолить свое желание умереть? Она была сломлена, и вся королевская конница, и вся королевская рать, и все богатство короля не могли ей помочь. Стоило ли сохранять жизнь, если ее будущее сужалось до двух вариантов – тюрьма или психиатрическая лечебница? Но все эти вопросы пришли позднее, когда у Тесс появилось время для размышлений. В тот момент она, не медля ни секунды, бросилась через всю комнату и обхватила колени Эмми за мгновение до того, как та сорвалась.

Если бы Эмми весила хоть немного меньше, Тесс смогла бы сама затащить ее внутрь. Но она билась, извивалась и кричала, требуя дать ей умереть, царапала Тесс лицо. Клей бросил телефон, подбежал и ухватился за Тесс. И все втроем они упали назад друг на друга, ровно в тот момент, когда мимо проезжал серебристый «Линкольн».

Было слышно, как толпа приветствует благодетеля, подарившего им этот прекрасный день, этот великолепный парад с вкусной едой и хорошей музыкой. Конечно, Гас Штерн махал им в ответ – это знали даже те, кто не смотрел на него в тот момент. Но никто не знал, заметил ли он нескольких зрителей, которые кричали и показывали пальцем наверх, где Эмми и Тесс нависали прямо над ним. Тем вечером в раннем выпуске новостей по Пятому каналу, как позже рассказала миссис Нгуен, передали, что две пьяные женщины выделывали небезопасные фигуры на подоконнике старого здания газеты «Сан». Но, по-видимому, никто не пострадал. Это правда. Так сказал Крис Марру.

Глава 30

Пункт неотложной помощи в окружном госпитале был переполнен типичными пострадавшими во время парада. Дети, наступившие на разбитые бутылки, мужчины, подравшиеся из-за глупых мелочей, из-за которых они всегда и дерутся, беременные женщины, у которых начались роды. Гусман сказал Тесс, что найдет для нее успокоительное, а более уединенного помещения пока не было. Хотя она предпочла бы остаться там, прижимая вату к сгибу руки, откуда медсестра взяла кровь по ее собственному требованию. Она не знала точно, что делают в таких случаях, но Ворону нужна была кровь в большом количестве, и она хотела внести свой вклад.

Гусман уже несколько раз пытался заставить ее выпить содовой или съесть булочку, но она отказывалась. Ей ничего не лезло в горло, хотя желудок сводило от голода. Последнее, что она ела, – это холодные консервированные бобы на завтрак.

– У него ножевое ранение, здесь ему окажут помощь, это же пункт неотложной помощи, – сказал ей Гусман. – Сюда постоянно попадают с ножевыми ранениями.

– Хм, – ответила она и подумала, что неплохо бы Торговой палате включить это в свою брошюру.

– Знаешь ли, я и сам повидал немало ножевых ранений, а твой друг… В общем, если тебя пыряют ножом в живот, это еще не самое страшное. Если у него что-то и задето, то разве что аппендикс, но кому он нужен? Он потерял много крови…

– Ага, мне-то можете не рассказывать, – сказала Тесс. Она пыталась отмыться, но ногти на левой руке до сих пор казались ржавыми. – Он был наполовину пустой к тому времени, как его сюда привезли.

– Будь вы оптимисткой, сказали бы: наполовину полный.

К своему удивлению, Тесс чуть не рассмеялась, однако безрадостный звук, который она издала, получился скорее похожим на всхлип. Она прикусила губу. Что бы ни случилось, ей меньше всего хотелось разрыдаться перед Гусманом.

– Знаете, кажется, до этого мне еще ни разу не приходилось слышать, как вы смеетесь, – проговорил он.

– Я и сейчас не смеялась.

Гусман почесал затылок: