Ворон. Перерождение

— Таких нужно резко осаживать, тогда они теряются. Так бы мы могли долго "плясать".

— Да пожалуй, — задумчиво произносит шеф, затем барабанит пальцами по столу и с несколько виноватым видом произносит:

— Понимаю, что у вас исследования, но работать всё равно не дадут — вызовы туда-сюда, проверяющие…В общем, вот вам путёвка на двоих — девушку возьмите или друга, да езжайте отдохнуть. Сочи в мае много лучше, чем в разрекламированном "бархатном сезоне". По крайней мере — народа поменьше и вода не как в горячей ванне.

Немногословно, с деланно невозмутимым видом, благодарю, однако невербально показываю, как я ему благодарен. Немоляев — жучара старый и сумеет такое прочитать на раз. Теперь всё — я официально в его команде.

Поездка в Сочи была не к месту, но… Личина Зорана — самая удобная и "официальная", так что ехать придётся. Манкировать не выйдет — с развитием интернета проверить моё присутствие не составит труда.

Сообщение о поездке Явор встретил оптимистично:

— Давненько я не бывал там, где отдыхают люди, — так "ненавязчиво" он присоединился ко мне.

Начав выяснять мелкие подробности вроде наличия паспорта и прочего, пришёл в ужас — паспорт был ещё советский… Ну да — Иные постарше не слишком хорошо вписывались в современное общество. А зачем?

Они уже достаточно известны и если можно так выразиться — "раскручены", так что мелкие бытовые проблемы решают ученики/подчинённые. Пройти по улице можно и под Отводом Глаз. Расстояние большое? Можно перелететь или пройти по Кромке… В общем, люди старшим Иным были не слишком интересны.

Не долго думая, оформляю его как своего родственника — контуженого беженца из Сербии. Сербский он знает, как и все (буквально) европейские языки, так что сойдёт. Если что — он контуженный, потерявший под бомбёжками семью и т. д. Отношение к сербам у большинства из наших сограждан — сочувственно-виноватое (дескать, не уберегли от америкосов), так что прокатит.

Летели на самолёте — Явор впервые за пятьдесят лет. Он громко восторгался комфортом, сравнивая его с военными самолётами. Лёгкий акцент и несколько вовремя пущенных фраз — и в итоге "братишки" (так и не понял — бандюганы это или десантура) напоили его до изумления. Учитывая, сколько может выпить оборотень…

Поскольку вели мы себя (да — мы, я тоже пил, пусть и заметно меньше — на уровне людей) тихо и нарушений не безобразничали, то всю компанию просто отсадили в пустовавшие задние кресла.

На выходе из самолёта едва не навернулся — с такой тушкой на плече ничего удивительного. Взглядом ищу таксистов — пусть и не хочется платить сумасшедшие (для небогатого Зорана) деньги, но с этой… пьянью в автобус не полезешь.

Наглый сын гор заломил несусветную сумму, но искать других не было смысла — здесь таксисты настоящая мафия.

Заселение в гостиницу было будничным — здесь привыкли к таким вот… контуженным. Гостиница, нужно сказать, была достаточно посредственной — советской ещё постройки и с советским сервисом. Правда, расположение достаточно удачное — море едва ли под окнами, да и необходимая инфраструктура имелась.

Явор проспался уже к середине ночи и пошёл на прогулку. Волей-неволей, гулять пришлось и мне — не отпускать же одного ворона, слабо ориентирующегося в современных реалиях…

— Здарова, камсамол! — Зорал он, приветствуя компанию гоповатого молодняка..

— Приветствуем большевиков, — отозвались ему. Надо же, а молодёжь пока не пропащая…

— Давно в Сочах? — не унимался старший (само-собой — с акцентом).

— С неделю.

— Во! Все злачные места облазили?

— Ещё не все, но мы старались! — отозвалась одна из девиц под одобрительный хохот.

Дальше было… весело — Явор таскался по городу влезал в скандалы (без драк), пел песни времён товарища Сталина, организовал профсоюз отдыхающих (и даже собрал членские взносы — по десятке с человека). В общем, контуженного серба запомнили многие.

Как ни странно, но особых проблем он не доставлял — так, несколько раз вовремя одёрнуть, но ворон быстро "въезжал" в обстановку. Через неделю мы с ним облазили едва ли не все злачные места и достопримечательности. Первые пару дней я держался несколько настороженно, но затем плюнул — в конце-концов, за нами стоит не самая слабая Стая и если что — выручат.

Глава двадцать седьмая

— Ой, как здорово! — веселилась Дана, наблюдающая за поединком скелетов.

— Ты не пройдёшь, злодей, — густым басом говорил я за своего перса, которые созвучно двигал щербатой челюстью.

— Принцесса будет моей, жалкое ничтожество! — отвечал перс Андрея.

С Андреем — одним из моих коллег-некромагов, мы разыгрывали классическую сцену из рыцарского романа. С участием поднятых скелетов, выглядело это настолько бредово, что посмеивались даже привычные к таким вещам некромаги. Дана же и вовсе недолго продержалась и залилась заливистым, каким-то хрустальным смехом.

— Ну вы и даёте!

— А то ж! — приосанился Андрей. — Могём!