Ворон ворону глаз не выклюет. Том II

Была с ними и новая гостья. Она кривила губы в неприятной ухмылочке и поглядывала на всех, кто сидел за столом, с лёгкой снисходительностью. Тишину нарушил её насмешливый голос: «Что же ты так меня боишься, Лихо? Спрашивай, обещаю, кусаться не буду». Стало ли появление Катерины неожиданностью? Вовсе нет. Наоборот, было бы странно, окажись Хранителем-перебежчиком кто-нибудь, кроме неё.

Никто не решился перечить воле Гаруспика, и Курьеры один за другим покинули гостиную. Виктор тоже поднялся с места, но вновь ему не позволили уйти:

– А ты выглядишь гораздо лучше с нашей последней встречи, – улыбнулся Ламарк. – Прогулка по свежему воздуху пошла тебе на пользу. Радует, радует.

Виктор провёл ладонью по шее. Знал ведь, что ночной побег не останется незамеченным, но по возвращении его никто не трогал – землетрясение взбудоражило всех гораздо сильнее. Напрасно он думал, что пронесло.

– Всецело поддерживаю твои порывы обойти правила! – вдруг заявил Ламарк и похлопал Виктора по локтю, выше он не доставал. – В следующий раз, когда встретишься с Крысом, передай что я глубоко огорчён его нежеланием видеться со мной. Даже если он где-то напортачил, я не стану ругаться, а выслушаю и помогу. Понял?

– Я передам, – у Виктора крепло подозрение, что Ламарк не случайно упомянул в прошлом разговоре Крыса, как возможного проводника к Сорокам.

– Благодарю, – Ламарк отвесил лёгкий поклон. – Ирма, дорогая, оставляю нашего друга на тебя. Сроки поджимают.

Виктор перевёл взгляд на Катерину, безмолвно спрашивая: «Ирма, значит?» Та ухмыльнулась, безмолвно отвечая: «Именно это и значит».

Каменные врата закрылись за Курьерами. Катерина присела на край стола и без спросу взяла с тарелки Виктора крабовую ножку, в тишине хруст хитина показался особенно громким. Сегодня она нарядилась в небесно-синий приталенный плащ, поверх которого была наброшена пелерина, украшенная ромбами и серебряными цепочками – стандартная форма адептов Мудрой судии. Сейчас много таких адептов ходило от дома к дому, помогая пострадавшим после землетрясения – в лечебницах всем не хватало места.

– Не минуло и двух недель, а ты уже пируешь с бывшими врагами. Эх, Раймонд, Раймонд. Предупреждала ведь: не связывайся с Курьерами.

– С одной из них, как оказалось, уже был связан. – Катерина не спешила оправдываться, вместо этого она прикусила крабовое мясо и изящно вытянула его из фаланги. Тогда Виктор задал прямой вопрос: – Давно на двух стульях усидеть пытаешься?

– Сам не доверяешь, темнишь, а от меня ждёшь ответов? – Катерина демонстративно вздохнула и отломила от апельсина Виктора пару долек. – Если бы ты сразу рассказал мне о той таинственной личности, с которой собирался встретиться, то не оказался бы здесь. Даже не представляешь, насколько сильно ты меня разочаровал, – она покачала головой. – Разве мы не были напарниками? Разве ты не согласился слушаться меня во всём?

– Я поступил так, как считал нужным, и приму последствия своего выбора, – сухо отчеканил Виктор. – У тебя под рукой всё это время была Сирша, а она знает главу Сорок… – и тут Катерина прижала к его губам палец. Мягкая кожа перчатки ещё хранила цитрусовый запах.

– Для таких разговоров здесь слишком много ушей, – Катерина обвела взглядом висящие на стенах маски. Она соскользнула со стола и призывно протянула руку: – Как насчёт небольшой прогулки с дамой?

«Дама». Виктор никогда не видел в ней «даму». Боевого товарища, впрочем, тоже – Катерина умудрялась оставаться в собственном неопределённом статусе. Не дожидаясь ответа, она протянула ему зажжённый фонарь; в её холодных глазах не было ни капли сомнения, что Виктор мог хотеть, к примеру, закончить ужин. Они ушли прочь от жилой зоны. Вездесущие бражники остались позади, словно боялись приближаться, пока Катерина рядом. Странно.

– Вновь мы идём по тёмному сырому подземелью. Не навевает никаких воспоминаний? – Катерина обернулась на мгновение, одарила игривой ухмылкой. – Ты, я. Не хватает лишь Даниила. Сколько раз мы сбегали из крепости Багортт, пока проходили учения? Помнишь, как отгуляли Осеннюю жатву в деревушке… хм… Форнн?

– Форменн, – Виктор ощутил укол грусти. Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: завёрнутые в саваны тела вокруг Поющей девы, пламя погребального костра, странная задумчивость Софии…

– До сих пор, стоит тебе состроить мрачную рожу, я вспоминаю ваши с Даниилом танцы на столе в крайне срамном виде, и сразу становится невозможно воспринимать тебя всерьёз. Ушлые девицы ещё тогда стащили всю вашу одежду и спустили по реке. Чудо, что успели всё до рассвета выловить. Вот же времена были, согласись?

– Не было такого! – возмутился Виктор, но в ответ услышал смешок. В ту Осеннюю жатву он напился в стельку и мог что-то… упустить из памяти, будь прокляты полные безумия годы, когда догматы Хранителей не успели закостенеть в голове, а душа пылала огнём бунтарства.