Ворона на мосту. История, рассказанная сэром Шурфом Лонли-Локли

– Это относительно древнее искусство, как и многие другие ритуалы ордена Ледяной Руки. А маги древности, как я успел убедиться, пеклись о продолжении традиции больше, чем о сохранении тайны. Я хочу сказать, они предпочитали тщательно все записывать, вербуя, таким образом, будущих учеников среди ещё нерожденных поколений. Иногда, если речь идёт о самых великих тайнах, инструкция может быть разбита на несколько частей, которые вставляются в разные книги – скажем, под видом комментариев. Собрав вместе как можно больше книг, изготовленных в одной книгопечатне примерно в одно время, и сопоставив некоторые их фрагменты, можно совершить удивительные открытия – при условии, что у вас есть свободное время и вдохновение для подобных игр. Я очень любил так развлекаться, особенно в детстве, до поступления в орден. Но и потом привычка копаться в древних текстах и приобретённая сноровка не раз меня выручали.

– Очень интересно, – искренне сказал Чиффа. – Не знал, что все так лихо закручено. У меня-то как раз совсем нет опыта работы с письменными источниками. Продолжай, пожалуйста.

– Для начала, – сказал я, – мне, наверное, следует отправиться домой и порыться в отцовской библиотеке. Она не слишком хороша, но для начала, чтобы освежить некоторые знания, подойдёт. По крайней мере, там я смогу спокойно работать и размышлять, не отвлекаясь на регулярные драки с охранниками. Это очень важно. Собственно, мне только и нужно – вычислить по некоторым признакам, к какой эпохе относятся нужные мне сведения и в каких источниках их следует искать. Потом придётся собрать подробную информацию об орденских библиотеках, выяснить, где хранятся нужные мне книги. Это трудно, но вполне возможно. Следующий этап – я должен буду совершить несколько внезапных визитов в разные книгохранилища и уйти оттуда живым и с добычей. Это, конечно, работа для Безумного Рыбника, но и я как-нибудь справлюсь. Вряд ли я утратил прежние навыки и способности вместе с безумием. Правильно?

– Правильно. Думаю, в скором времени ты обнаружишь, что не только ничего не утратил, но и очень много приобрёл. Прежде ты был неуправляемой стихией, а теперь ты – тот, кто способен обуздать стихию. Практически Мёртвый Бог Арвароха. Только живой, – Чиффа подмигнул мне, отобрал давно уже погасшую трубку и принялся тщательно её чистить.

– Не думаю, что я действительно хоть чем-то похож на Мёртвого Бога, который, скорее всего, является плодом воображения невежественных дикарей, – возразил я. – Но если мне удастся разжиться инструкциями, я, скорее всего, смогу изготовить Перчатки Смерти. Вряд ли это труднее, чем расшевелить мёртвого.

– Ничего более нудного и утомительного, чем обряд воскрешения мертвеца, не существует, – согласился Чиффа. – Погоди-ка. Хочешь сказать, ты это умеешь? Ну ничего себе. Я, конечно, подозревал, что ты не так прост, как кажется, но не настолько же!

– Умею, да. Собственно, я почему вспомнил: этому ритуалу я научился, собирая крупицы информации из разных книг, именно так, как только что рассказывал. И все у меня прекрасно получилось – если не принимать во внимание тот факт, что я рассчитывал вернуть мертвецов к настоящей жизни, а получил просто трупы, способные шевелиться и издавать звуки. Для меня это была катастрофа. Но ритуал я восстановил и воспроизвёл правильно, сейчас только это и важно.

– Да уж, – вздохнул Чиффа. – А ты небось хотел победить смерть? Очень хорошо тебя понимаю. Все мы через это проходим. Очень важный, на мой взгляд, этап развития. Непобедимый противник – наилучшая мотивация для бесконечного самосовершенствования. А смерть и есть самый непобедимый противник.

– Строго говоря, этот противник имеется у каждого живого человека, – заметил я. – Не надо представлять собой нечто исключительное, чтобы осознать собственную смертность. И вполне естественно для человека испытывать по этому поводу, скажем так, некоторое недовольство.

– Зато надо представлять собой нечто исключительное, чтобы противостоять смерти. Не бояться её, не грустить, размышляя о неизбежности, не испытывать по этому поводу некоторое недовольство, как ты остроумно заметил, а деятельно ей противоборствовать. Это очень важный опыт, сэр Шурф. Даже поражение в такой битве стоит нескольких дюжин побед. В данном случае важно, что битва имела место. Этого достаточно.

– Спасибо, – сказал я. – До сих пор я смотрел на это дело иначе. Думал, тут нечем гордиться – принял желаемое за действительное, потратил несколько лет на погоню за бессмысленным и бесполезным знанием, наломал дров, ещё и лиса убил, дурак.

– Какого лиса?

– Обыкновенного серебристого лиса, вашего тёзку. Он жил со мной с детства, был совсем ручной, вернее, не ручной, а настоящий друг, прекрасно понимал Безмолвную Речь… Неважно. Я его убил, чтобы оживить, просто больше никого не оказалось под рукой, и в любом случае я был уверен, что это ненадолго. А потом оказалось, что жизни в этом вяло передвигающемся трупе не больше, чем в обгоревшем полене. Честно говоря, меня это подкосило.