Ворона цвета белый металлик

Он был таким наивным и одновременно – таким искушённым. Внутри Даши разливалось тепло – чем дальше, тем горячее. Так что уже через полчаса исследований она почувствовала, что сгорит заживо, если не скажет:

– Ты говорил, что мы тут одни, помнишь. Проснувшиеся. Но ведь в этих домах миллионы виртуалов.

– Точно.

– Давай их разбудим. Только не говори мне, что не умеешь.

– Я могу. Но они там счастливы. Им хорошо. Представляешь, что будет, если они проснутся здесь?

Неподалёку лохматая помойная собака взгромоздилась лапами на загривок другой псины и принялась покусывать её за ухо. Вид у обеих шавок был совершенно счастливый. Они улыбались.

9.

Они ходили по жилотсекам и творили страшное. Костя с помощью какой-то архаичной приблуды замыкал контуры интеллектуальной системы жизнеобеспечения. Всё новых дряблых виртуалов выкидывало из шлюза-кишки. Они вертели головой в луже киселя, рыдали, пытались отползти, спастись, – словом никак не хотели принять свалившуюся на них свободу.

Пробуждённых наша парочка выводила во двор и тут же отправлялась за новыми – всё равно бежать этим людям было некуда.

Даша и Костя раз за разом возвращались с новыми пробуждёнными. Новые склизские люди присоединялись к прежним. Группа во дворе всё росла.

Счастья на лицах всё не прибавлялось.

– Хватит, – сказал Костя, – Больше мы не потянем. Я не уверен, что мы и с этими справимся.

Даша счастливо улыбалась и всё пыталась поймать Костю в объятья. Он давался не всегда, то и дело убегая приободрить хнычущую толпу.

– Пипец мы дел наделали, – смеялся он и словно не верил, что они оба на это решились.

Пробуждённые старались не смотреть на собратьев по несчастью. Многие жмурились. Некоторые впали в некое подобие кататонии – лишь бы не принимать реальность, которая вторглась в них ощущениями.

10.

Эксперимент провалился.

Всех пробуждённых пришлось возвращать по колбам жизнеобеспечения – новый реальный мир не принял никто из них.

Люди вели себя как вялые свиные туши. Так что когда Даша и Костик закончили погрузочные работы, ни на что другое, кроме как свалиться на ссаный матрас сил у них не хватило.

Константин снова проснулся в одиночестве. Но в отличие от первого раза он заслужил записку-объяснение – углем прямо на матрасе: “Извини. Не знаю, что на меня нашло. Мне нужно вернуться”.

И снова в её жилотсеке Костя увидел внутри колбы жизнеобеспечения смутное женское тело. На сей раз оно делало вид, что сидело и жестикулировало.

11.

Прошли недели. Дарья уже начала забывать безрадостный мусорный мир и вонючего анархиста Костика.

“А может мне это всё привиделось? “ – думала она. – “Неслыханное же дело – жить на помойке. Без перспектив, без саморазвития”.

Временами в ней возникало смутное желание как-то помочь Косте. Может, как-нибудь выдернуть его сюда – в мир цветов, карьер и возможностей? Но эти грёзы тонули в реальности окружающей действительности. И правда – кто такой Константин, если не опасный сон?

Она листала каталог аугментаций на журнальном столике, то смахивая понравившееся в мемориз, то отправляя дурное в спам, когда на поверхности входной двери спроецировалась физиономия в насекомом шлеме:

– Дарья ли Банни?

Рыло шлема то и дело озарялось бликами внутриочкового монитора.

Девушка как была в халате, ещё влажная после душа, так и открыла несерьёзную дверь.

Вокруг неё тут же произошло разнообразное движение, в результате которого она незаметно для себя оказалась скованной и обмотанной гололентой: “Преступница первого ранга. Сохранять дистанцию триста метров”.

Это был самый опасный и неприкосновенный ранг. Хуже только космопедозоонекрофилы.

– Мне пиздец, – подумала Дарья, – Но за что?

12.

Рынок вокруг домашних питомцев – это почти что «БигФарма» и торговля наркотиками.

Помещение суда представляло собой стилизацию под аквариум, внутри которого плавали в невесомости все участники слушания. На сей раз корпорация-спонсор настояла, чтобы все облачились в костюмы рыбок с цветастыми хвостами и радужными плавниками.

И все облачились. Кто ещё обеспечит незапланированную премию, как не рекламный бюджет корпорации?

Дарье ли Банни, подсудимой, которая ничего плохого не совершила, достался хвост и чешуя от прямоугольной рыбы-дракона.

Она неловко плавала, пуская искусственные пузыри, и была уверена, что в интернет-голосовании соревнуется на равных с муниципальным адвокатом, примерившим на себя не менее смешной костюм дурацкого ската моторо.

Судья, напротив, был солиден, как морской мятный ангел, которого и изображал на потеху рекламодателей:

– Дарья ли Банни, 10 573 353-я гражданка Униполиса №36. Вы обвиняетесь в убийстве семидесяти шести граждан.

– В смысле – убийстве? – спросила она, и скат моторо не успел её остановить.

Вода в рекламном аквариуме вдруг сделалась солёной и горькой.

– В прямом. Этих граждан уже не социализировать. После ваших-то стараний. Поэтому они отправляются в утилизацию. Это как то, что вы с ними сделали. Только насмерть.

Дарья ди Банни закрыла плавниками глаза, пропустила мимо ушей все прения и только через полчаса между лопаньем воздушных пузырей услышала: