Воронье Гнездо

-- Ебанем молока!

21 — Чайный день

-- Нахрен ты это притащил сюда–то, блядь!? Не шелуди, сука…

Эльф–беглец вышел во дворик, раскинувшийся вокруг домика довольно эклектичной архитектуры, что придавало ему нетривиальной бедняцкой искусности, и в то же время отнимало искусность объективную. Скажем так, пять из десяти профессиональных служащих архитектурного патруля, обследующих строения в надежде сделать свою должность чуть менее формальной, чем она вообще может быть, постановили бы, что дом определенно является шедевром современного искусства, памятником суровой сельской жизни и требует усиленной охраны с последующим включением в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Другие пять патрульных постановили бы, что здание должно быть в обязательном порядке снесено, а строители сожжены во славу Великому Архитектору Вселенной, в которого, помимо эльфов, верило большинство инженеров и строителей. Хотя именно им, равно как и тем, кто снес бы тот домик, Архитектор и посворачивал бы шеи, увидев буйство прямых линий, которое они разводят своими блочными домами, попутно разрушая мягкие, эстетичные, эргономичные и кривые строения. Б-г не использует прямых линий, сучки.

Домик был слеплен из разных материалов: через каждые 4-5 метров основной строительный материал менялся. Дом начинался деревянной, составленной из бревен, плавно переходя в глиняный улей, из которого торчала кирпичная пристройка (кирпичи были разного калибра), а сбоку была достроена утлая лачуга из жести, с толстой металлической дверью и мощным замком с тремя разными скважинами в нем. В остальном в доме не было ничего необычного, кроме окон разного размера. В целом, можно с уверенностью заявить, что этот дом -- самя яркая достопримечательность деревни Пельмени—Сварены в Переградской области, после дома–единички: одноподъездного четырехэтажного многоквартирного жилого строения, которыми по какой–то причине был усеян весь Переград, несмотря на финансовую невыгодность такой застройки. Возможно, дело в хитроумном, искусственном повышении цен на жилье? Возможно, но так или иначе, "единичка" сумела как–то затесаться в центр утыканной маленькими халупами деревни, спугнув оттуда честных селян, которые переехали на ее окраину, поспособствовав расширению населенного пункта.

-- Погоди, — беглец обходил огромную металлическую штуку, косясь на второго, притащившего ее, — сиди вон туда, блядь, садись туда, сука, вот сюда вон, блядь. Молчи, блядь, пасть свою заткни…

Деликатные убеждения эльфа подействовали на второго беглеца и тот, что–то пискнув, устало сел на скамейку, снял шапку и взъерошил мокрые от пота волосы.

-- Что это? — продолжал первый беглец.

Второй с недоумением посмотрел на него, боясь нарушить предыдущий приказ, но не осмеливаясь противиться этому.

-- Это… Ну, это станина, ебта. — сказал все–таки он.

-- Какая–то, блядь… Большая, сука.

-- Ну это от пианины, чугунная она. Из чугуна.

-- А че там за шарниры? А провода нахуя торчат?

-- Я тебе пианист? Я не пианист.

-- Идиот, блядь. Нахуя ты это притащил?

-- В металлолом отвезем, ну! Я в Верхних Поддонах слямзил.

-- Ты вообще больной, или сука просто орешь? Нахуя ты сюда тащил–то, еб твою мать, а? Хули не в пункт–то сразу, сука? Не буду я эту хуйню тащить! Пиздуй! Пиздуй сам, я тебе говорю! Это не станина нахуй!

-- А че там?

-- А я знаю? Нахуя в пианино провода–то блять? Где ты взял это?

-- Там оно лежало… Лежало оно в селе, а я поднял, потащил тебе, думал порадуешься…

-- Ну нахуй тащи теперь.

-- Туды?

-- Погоди, сиди, сука. Сиди… — первый разглядел что–то на станине, подошел, наклонился и пригляделся. Примерно в таком порядке, — буквы незнакомые…

-- Че вы тут устроили!? — на крыльцо вышел неопрятный мужчина. По–видимому, хозяин. — Крыша сама себя от снега не расчистит!

-- Этот ебырок хуету принес!

-- Мне–то что? Бери лопату, марш работать! Оба! Чтобы чисто было! Выселю, скоты. Как заселил.

Этих двух эльфов тяжело было назвать частью общества беглецов, однако глядя на голые факты, сплетенные в одну вереницу судьбы, свисающую с того, под чем обычно понимают "настоящее", можно увидеть, что они непосредственная их часть. Эти люди, некогда подвластные Кариму, пожелали отказаться от дальнейшей борьбы за общее рабское благо и просто начать жить свободно, себе в сласть, никого не трогая, но оставаясь все же сателлитами фракции и вращаясь вокруг местного дома–единички, в котором скрывались другие эльфы. Иногда даже захаживали внутрь, чтобы попить чаю на халяву.