Воронье царство (СИ)

— Ты всех их погубишь, не в Теоране, так в проклятой пустыне. Ты зашел слишком далеко, Государь, — презрительно процедил Скарв. — Гаршаан тебе не по зубам.

Корвус молча, не удостоив воеводу ответом, остановился на удалении от костра, Раунхильд же подошел вплотную к Скарву. Тот попытался вскочить, но конвоиры тут же прижали его на место.

— Неужели вы не видите, — повысил он голос, — эта война закончится, только когда нас всех принесут в жертву.

— Он тебя когда-нибудь подводил? — тихо проговорил обычно безмолвный в таких случаях Раунхильд, вынимая из-за пояса ритуальный нож. — Хоть раз не оправдал возложенных надежд?

— Думаешь, тебе и твоим жрецам все сойдет с рук? — продолжал шипеть Скарв даже тогда, когда Раун крепко ухватил его за подбородок и начал аккуратно выводить тонким лезвием руну на лбу. — Думаешь, вам не достанется? Открой глаза, Раунхильд. Или я ошибаюсь, и ты наоборот видишь куда больше, чем мы, а? Может, ты ему и постель греешь? — едко хохотнул Скарв, но сиплый смех мгновенно сменился сдавленным вскриком, и Корвус был готов поклясться, что услышал скрежет кончика ножа по кости.

На лице Раунхильда же не дрогнул ни единый мускул. Он закончил с руной, прошептал одними губами моление Богу-Ворону и отпустил воеводу, позволив конвоирам увести того к жерди. Пока привязывали и поджигали поленья, Скарв изрыгал яростные проклятия, избавляя Корвуса от необходимости что-то объявлять своим солдатам по этому случаю: богохульства в возгласах бывшего воеводы хватило бы на весь его полк. Когда же языки пламени принялись за одежду и кожу полководца, бравые крики сменились бессвязными воплями страха и боли. Именно тем, что хотел услышать сегодня Корвус. Раунхильд завершил ритуал еще одной беззвучной молитвой и вернулся к своему царю, повернувшись к костру и бьющейся в агонии жертве спиной.

Нет, Корвус был не прав, совсем не прав в отношении него, Раун справлялся, как никто другой. А ведь душу его жреца Бог-Ворон не выворачивал наизнанку, калеча и лишая сострадания, если за эти годы внутри Раунхильда что-то и сломалось, то это дело рук самого Корвуса.

— А где Халь? — вдруг Корвус понял, что кого-то не хватает.

— Напоил его сонным молоком и отправил отсыпаться после ранения в обоз, — ответил Раунхильд. — Это зрелище точно не для него.

— Ранения? — удивился Корвус. — Что я пропустил?

— Ничего серьезного. Жреца твоего, видимо, не поделили с его защитницей, — Раун наклонил голову, указав на что-то позади: — А вот и он, легок на помине.

Раунхильд отошел в сторону, а Корвус, обернувшись, ожидал увидеть упомянутого Хальварда, но к нему уверенным шагом приближался Риван. Выбрал время, ничего не скажешь. Жрец бросил сердитый взгляд на костер, но, к облегчению Корвуса, темпа не сбавил.

— Не беспокойся, — проговорил Корвус, едва сдерживая довольную ухмылку, как только Риван подошел. — Это один из моих командиров, посмевший выступить против слов Бога-Ворона. Твоих слов.

— Это будет одним из условий, — голос жреца не дрожал, как ранее, но в глазах прочиталась искренняя скорбь, стоило ему ощутить причастность к происходящему. — Я хочу знать, что будет говорить Бог-Ворон моими устами, я должен быть уверен, что не приношу зло в этот мир.

Корвус был, надо признать, поражен, и нет, не храбростью жреца, ставившего условия царю, а тем, как Риван идет на сделки с собственной совестью, не только намереваясь присоединиться к Корвусу, но и нарушая жреческие обеты. Даже Раунхильд, который уже давно вышел за рамки общепринятых традиций, которому Корвус дозволял практически все, не спрашивал о разговоре с Богом-Вороном, оставаясь верным обычаям.

— А если тебе не понравится, что он говорит?

— Тогда я лучше умолкну навсегда, отрекшись, — а вот тут голос Ривана дрогнул, но он явно не лгал.

— Хорошо, — согласился Корвус. — Каковы же твои другие условия?

— Моя спутница, она отправится со мной и ей ничего не должно угрожать.

— Если она не станет бросаться на моих людей, то рад считать ее своей гостьей, будь она хоть морской жрицей.

По смущенному взгляду Ривана Корвус понял, что попал где-то очень близко.

— И последнее, — жрец вновь посмотрел на жертвенный костер за спиной Корвуса. — Ты сказал, что северяне больше не пострадают от твоей армии. Я хочу, чтобы это касалось всего мирного населения, независимо от того, откуда они родом и каким богам поклоняются. Довольно невинной крови.

— Хорошо, — повторил Корвус, снисходительно улыбнувшись, и протянул жрецу руку. — Я принимаю твои условия.

Риван недоверчиво уставился на покрытую шрамами ладонь, шумно выдохнул и стиснул ее в коротком рукопожатии. Это прикосновение окрылило не меньше, чем первые опыты общения Корвуса с «той стороной», вселяя уверенность в собственных силах. Теперь-то все встало на свои места. Теперь-то сомнениям не было места в мыслях колдуна.