Воронье живучее

— Нехорошо получилось, — сказала тетушка Нодира в ответ на слова Мулло Хокироха. — Вашу ссору мы бы сами уладили, без милиции и суда. Несчастный старик потерял голову от нежданной беды. Он, конечно, виноват, поступил с вами не по-людски, но сажать его из-за этого не стоило. Честно сказать, узнав об этом, я обиделась на вас.

— И зря! Зря, почтенная! Зря, Нодира-бону! Поверьте, я тут ни при чем, ей-богу! — воскликнул Мулло Хокирох с таким жаром, будто и не было у него никакой боли. — Аллах всемогущий, всезнающий и видящий — свидетель, что я никуда не писал, никому не жаловался. Вы можете проверить. Старик вконец распустился, не давал мне проходу… Ну, сами посудите, как я мог быть виноват в смерти его дочери Наргис, да успокоит господь ее душу?! Это же от бога, а я всего-навсего презренный раб божий. Если судьба отпустила ей короткий век, я-то при чем? Мой непутевый брат разве слушается меня? Сколько я твердил ему, что и здесь найдем работу, нечего ездить в столицу, — плюнул на мои слова и уехал. Клянусь всевышним, не знал я про их отношения. Теперь, когда бедной девушки не стало, а брат мой в бегах, Бобо Амон вцепился в меня. Чего только не наговаривает!.. Мулло Хокирох чуть не сказал: «наговаривает, что я виновен в смерти вашего отца», — но в последний момент прикусил язык и, запнувшись, сделал вид, что ему тяжело дышать.

— Не горячитесь, успокойтесь, — сказала тетушка Нодира.

— Рассудите нас, проявите человечность. Стар я уже, невмоготу мне сносить такое. Если господь сейчас возьмет мою душу, для меня не будет большего счастья, — произнес Мулло Хокирох со слезою в голосе.

Душа тетушки Нодиры дрогнула, она упрекнула себя: «Нашла время сердиться на старика!»

— Не расстраивайтесь, все уладится, — продолжала она. — Вот вернусь из столицы, тогда и поговорим: и вы поправитесь, и Бобо Амона, раз нет у вас к нему претензий, выпустят. Я через неделю вернусь… Ну, до свидания, мне пора. Поправляйтесь!..

Тетушка Нодира встала, но Мулло Хокирох опять удержал ее.

— Нодира-бону, — сказал он, — вы конечно же, знаете, что мы сосватали Дадоджону сестру Бурихона, а он удрал в степь и никак не хочет возвращаться. Сраму из-за его глупостей не оберешься, стыдно людям в глаза смотреть. Может, отправить невесту к жениху, вдруг он привяжется сердцем, не устоит и вернется, и я умру спокойно.

— Воля ваша, отправляйте! Я-то чем могу помочь? — развела руками удивленная тетушка Нодира.

— Помогите, включите Марджону как медсестру в бригаду, которую отправляют к чабанам. Этот доктор, дай бог ему счастья — полегчало мне от его рук, — он ведь был у вас по этому делу, не так ли?

— Так, — ответила тетушка Нодира и, не сдержавшись, рассмеялась: — Ну и хитрец вы, ака Мулло, хитрец! Надо же так ловко придумать, просто поразительно!.. Я не против, как вернусь: решим и отправим.

— Да что тут решать, если вы не против, я прослежу… договорюсь с врачом… сделаю…

— Делайте! — сказала тетушка Нодира и, попрощавшись, ушла.

Мулло Хокирох остался доволен собой и только потом, спустя час или два, спохватился: нельзя допустить, чтобы тетушка Нодира влезла в его отношения с Бобо Амоном. Черт знает, чего может наговорить ей проклятый кузнец про убийство ее отца. Надо заткнуть ему рот навсегда. Нодира конечно же помнит, как горько оплакивал Мулло Хокирох гибель Карима-партизана, что именно он, Мулло Хокирох, чаще всех навещал ее тогда и даже предлагал ей перейти жить к нему в дом. Но человеческое сердце так уж устроено, что добро забывает скорее, чем зло. Кто знает, как себя поведет Нодира, если Бобо Амон ляпнет ей про убийство отца? Нет, нельзя допускать, чтобы сумасшедший кузнец продолжал трепать языком, надо… да, надо доказывать, что он рехнулся. Не удастся сгноить в каталажке, так засадить в сумасшедший дом!..

А тетушка Нодира, покинув двор Мулло Хокироха, думала о том, что этот смиренный, исполнительный, энергичный старик хитер и умен. Никогда не знаешь, на что он способен. Кто он, друг или враг? Можно вспомнить немало фактов, убеждавших, что он искренний, преданный друг. И все-таки он неприятен. Многие его поступки казались просто противоестественными. Взять историю с Нуруллобеком, с Бобо Амоном! Она навестила его сейчас только из-за своего характера: ей и впрямь не хватает твердости. Но, с другой стороны, разве могла не навестить? Когда человек в беде, от него не отворачиваются, как бы неприятен он ни был. А Мулло Хокирох лично ей ничего плохого не сделал, наоборот, много помогает…

Не успела тетушка Нодира войти в дом, — подкатил райкомовский «виллис»; за нею, как обещал, заехал Аминджон Рахимов.

— Готовы? — спросил он, поздоровавшись.

— Да, сейчас возьму чемодан, попрощаюсь с детишками — и поедем, — ответила тетушка Нодира.

По дороге на станцию она рассказала Аминджону, что Бобо Амон арестован, а Мулло Хокирох слег. Аминджон нахмурился.

— По-моему, — сказал он, — Мулло Хокирох ясно заявил на собрании, что не имеет претензий к Бобо Амону. За что же арестовали несчастного старика?