Воронья Кость (ЛП)

Он повернулся и резко ударил, зная расстояние до цели с точностью до ширины мизинца. Топор вошёл в голову Эрлинга сбоку пониже стриженых волос, удар был так силён, что сбил Эрлинга с ног. Он рухнул на обледеневший берег замерзшего потока, череп с треском, словно яичная скорлупа, раскололся, кровь и желтоватая слизь брызнули из него. Если он и издал какой-то звук, или знал, что его ударят, то даже не показал вида.

Раздались возмущённые вопли, и оркнейцы зашевелились, словно растревоженное осиное гнездо. Они вынули оружие и загремели щитами.

— Матерь Божья, — прошептал Адальберт, но Онунд заглушил его своим рёвом.

— Священные ятра Одина, мальчик, — да кто же ты такой?

Воронья Кость уставился на горбуна разноцветными глазами, а тем временем, его воины, с оружием в руках, приготовились к бою.

— Принц, — прохрипел он в ответ, — который достаточно изучил игру королей, чтобы не оставлять у себя за спиной угрозу.

Смысл был очевиден, так что Кэтилмунд, ошарашенный тем, с какой лёгкостью Воронья Кость убил Эрлинга, бросил на Онунда тревожный взгляд. Лицо горбуна стало мрачным, как грозовая туча, шея вытянулась, горб возвышался за спиной, словно настоящая гора.

— Боги покинули тебя, мальчик-принц, — прорычал он. — А значит и я тоже.

Воронья Кость напрягся. Хотя он и был почти готов к этому, но всё же, его потрясло то, что это произошло именно сейчас. За его спиной происходила какая-то возня, он слышал недовольные голоса, знал, что его люди разделяются, Обетное Братство собиралось возле Онунда и Кэтилмунда. А с другой стороны, сбитые с толку оркнейцы бросали друг на друга взгляды, оценивая нежданную возможность, а тем временем, вокруг Эрлинга и Ода растекалось небольшое озерцо, от которого лёд начал подтаивать.

Морозный воздух стал ещё гуще от напряжения и страха, пар клубами поднимался от орущих глоток. Кэтилмунд заморгал, глядя на свёрнутое на шесте знамя с нахохлившимся ястребом, которое он носил до сих пор, а затем швырнул его к ногам Вороньей Кости и попятился. Верные Вороньей Кости воины зарычали, а жёлтая сука, чувствуя в густом воздухе витающий гнев, беспокойно заскулила, не понимая, кто из них враг.

А затем чей-то голос рассёк воздух, словно вихрь, поднятый топором Вороньей Кости.

— Кажется, я пришёл вовремя.

Наступила тишина. Орм Убийца Медведя шагнул на верхнюю площадку, за ним, по тропе ведущей по краю замёрзшего водопада, поднимались воины, снаряжённые к бою. Одним из них был Финн.

— Клянусь Молотом, — сказал он, глядя на Воронью Кость, в его взгляде смешалось отвращение и восторг, — ты так и не усвоил урок про топор и голову, не так ли, мальчик?

Глава тринадцатая

Финнмарк, гора Мёртвый Рот, спустя несколько дней...

Команда Вороньей Кости

Никому не нравилось это место, хотя лишь один открыто признал это, хмуро поглядывая на гладкие, серо-зелёные камни и тёмную расщелину, из которой поднимался белый вонючий пар.

— Я всегда верил, — проворчал Мурроу, беспокойно глядя на чёрную расщелину и белый пар, — что именно в таком месте обитает дракон.

И сразу же у всех волосы встали дыбом, когда послышался вой и рёв, а затем наружу вырвалось горячее, дымящееся облако, напоминающее дыхание огромного, покрытого чешуёй змея, как все его представляли. Финн, конечно же, просто ухмыльнулся, искренне радуясь, что они наконец-то нашли тёплое местечко, хотя здесь немного воняло.

— Да что ты знаешь о драконах? — спросил он, ирландец в ответ сердито посмотрел на него. — Ты родом из страны, где даже змеи не водятся, не говоря уж об огромном драконе.

— Но всё же, — пробормотал Мурроу. — Дыра в скале, из который выходит горячий вонючий дым, — не самое гостеприимное место.

— Гномы, — согласился Тук. — Если не змей, тогда йотун, конечно же, а возможно даже сам Сурт.

А затем он усмехнулся.

— Или дуэгар, чёрный гном, кующий удивительной красоты клинок.

Так как Тук выглядел совсем как настоящий дуэгар, воины сотворили защитные знаки, на случай, если Тук собирается вдруг представить их своей родне.

— Проклятое место, — будто бы смакуя, добавил Мурроу, и остальные закивали, соглашаясь с ним, что наверняка так и есть. Финн, который был занят тем, что собирал и прятал на себе растопку для костра, замер, и уставился на ирландца, тот явно произвёл на него впечатление.

— И всё же это змей, — сказал один из оркнейцев, присоединившихся к ним, — а эта вонь — его огненное дыхание, огонь, который вот-вот вырвется наружу.

Онунд Хнуфа издал характерное рычание, головы повернулись, он нарочно перекосил плечо, так, что горб за его спиной вырос ещё больше, возвышаясь, словно огромная скала.