Воронья Кость

Но настоящая угроза приблизилась к нему почти вплотную, Олаф разглядел тупые жёлтые клыки и дряхлые усохшие медвежьи челюсти, капельки пота, огромные белки глаз саама и чёрные угольные полосы на его лице, видимые через пасть маски. А затем Воронья Кость всадил ему клинок справа под рёбра, — раз, два, три, с усилием провернув лезвие, ноги саама подкосились, и зверь-человек со стоном рухнул наземь.

Другой вражеский воин неожиданно повернулся и яростно бросился на Воронью Кость, он так быстро оказался рядом, что Олаф не сумел что-либо предпринять, враг закрутился вокруг него, словно плащ в холодный день. Воронья Кость заметил, что саам был крупнее остальных, хотя и был на полголовы ниже любого из северян. На голове — маска лисицы с торчащими на голове красно-бурыми ушами, а ещё Олаф заметил, что саам вооружён отличным норвежским мечом и топором, но пока Лисья морда думал, какое оружие пустить в ход, Воронья Кость полоснул его по горлу, и у саама открылся второй рот.

Враг отшатнулся и упал на задницу, издавая булькающие звуки, кровь залила рукоять меча, так что клинок выскользнул из ладони Вороньей Кости, он резко обернулся в поисках другого противника.

Внезапно оказавшись безоружным, он присел на корточки, дико озираясь вокруг — жёлтая псина промелькнула мимо, бросившись с рыком на другого воина в маске, сбила его с ног и заскребла когтями, пытаясь добраться до его глотки. В конце концов, Свенке прикончил саама, оборвав его пронзительный визг, все вздохнули с облегчением; а тем временем клыки жёлтой суки раздирали предплечье саама в кровавые ошмётки.

И тогда эти низкорослые горные охотники дрогнули. Шквал из стрел и копий, вид их ужасных звериных масок и шкур обратили оркнейцев Гуннхильд в бегство, те бежали с воплями, так что их было легко перебить.

"Но мы — совсем другое дело", — восторженно подумал Воронья Кость и завыл, чуть не порвав жилы на шее. Мы отличаемся от тех, с кем прежде столкнулись саамы, как волки от ягнят.

— Вы — люди Олафа, — закричал он, и его войны взревели, подтвердив это, они рубили и крушили звериные маски, пока те не бросились с криками прочь, за окутанные туманной дымкой деревца. Воины, пустившиеся в погоню, остановились, тяжело дыша, кто-то стоял, согнувшись, руки на коленях — их выворачивало, воины обливались потом на морозном воздухе, пар от дыхания поднимался столбом, словно здесь разгорелся пожар.

Воронья Кость нагнулся, чтобы подобрать упавший меч, очистив его о снег; саам, которому он перерезал глотку, захлёбывался собственной кровью, выпустив из рук норвежское оружие, он бил руками как крыльями, словно пытался плыть, внезапно оказавшись в воде.

— На тебе кровь, — заметил Мурроу.

— Это его, — ответил Воронья Кость, кивнув на булькающего кровью саама.

— Точный и сильный удар, — восхищённо произнёс Мурроу, оглядываясь кругом. — Теперь эти твари будут знать, с кем имеют дело, а отличный трюк с копьём вышел. Трудно такому научиться?

Это было сказано достаточно громко, чтобы услышали остальные, и они одобрительно зарычали; тем, кто этого не видел, рассказывали, как их молодой принц изловчился поймать копьё в полёте, остальные разбрелись и пинками проверяли мертвецов. Воронья Кость мягко ответил Мурроу, не принижая своих заслуг, а затем, молча кивнув на своих мертвецов, отправил его пересчитать сегодняшние потери.

Ирландец скоро вернулся. Хрольф, ютландец Лейф и сакс Такс мертвы. Мар и Вандрад Сигни пропали. Воронья Кость ничего не знал о Лейфе, кроме того, что он хорошо играл в тафл, а Такс умел выделывать кожи, так что больше никто не починит им сапог. Гибель Хрольфа будто полоснула Воронью Кость по горлу, вспомнив, как тот великолепно играл на гуслях. За Вандрада и Мара он беспокоился ещё больше, ведь они были из тройки самых лучших следопытов, третьим был их четвероногий товарищ.

— Да уж, — угрюмо сказал Кэтилмунд, вытирая с лица пот. — Думаю, как только саамы побежали, Мар в горячке боя бросился догонять, и Вандрад следом за ним. Кости Одина, а ведь всё могло сложиться гораздо хуже.

— Так и есть, — сказал Мурроу, затопав прочь. — Мог бы пойти густой снег, — и ради всех богов, тебе уже давно пора успокоиться и сдохнуть.

Последнее он бросил всё ещё хрипящему и булькающему сааму, который с трудом пытался дышать. Огромный бородатый топор Мурроу взмыл и обрушился на врага, выпустив из него дух.

— Что теперь? — спросил Кэтилмунд.

Воронья Кость ответил ему, — поискать Гудрёда и Гуннхильд. "Ищите среди мёртвых тел богато разодетого здоровяка-ярла и старуху рядом с ним", — сказал он всем, и воины принялись бродить меж тел. А Берлио, тем временем, заправив подол платья за пояс, поверх брюк, чтобы было теплее, помогла остальным развести маленький костерок из тех скудных дров, которые ещё были способны гореть; она улыбалась, глядя на Воронью Кость, пока он не ответил ей тем же.