Воронья шпора

Стоявший рядом младший брат передал ему знамена на отполированных дубовых древках длиной в восемь или десять футов. Эдуард с почтением принял их, возложил себе на плечо и зашагал сквозь толпу. За ним последовали факельщики во главе с его братом, а дальше двинулись все остальные, взволнованные предстоящей церемонией.

Отойдя от берега примерно на сотню ярдов, Эдуард набрел на пологий склон и направился вверх по нему, так что солнце садилось по правую руку от него. Оказавшись на самой макушке склона, он остановился и сильными ударами вогнал древки в почву, постаравшись, чтобы те вошли в нее как можно глубже. Король прекрасно понимал, что подумают его люди, если хотя бы одно из них пошатнется или упадет, и потому со всей силой втыкал в глину заостренные торцы. Стяг с белой розой, в память отца. Пылающее Солнце, его собственный герб. И три льва, герб английской короны. В молчании монарх преклонил перед ними колени… а поднялся и перекрестился уже в полумраке. Он вернулся домой.

11

Еще один день ушел на то, чтобы выгрузить остальное войско Эдуарда с кораблей потрепанного небольшого флота. Некоторые из капитанов облюбовали для своих судов песчаные берега, к которым шлюпки подходили совсем близко; другим приходилось высаживать людей в высокие заросли на илистый грунт. Невзирая на все предосторожности, несколько человек в тяжелых доспехах все-таки утонули, захлебнувшись грязью или соленой водой, прежде чем им удалось бросить веревку или помочь выбраться на берег. Работа была нелегкой, и к полудню все успели несколько запыхаться и подустать.

Кроме «Марка Антония», еще шесть кораблей везли под палубой лошадей в разборных стойлах. Два из них были приспособлены к этому занятию и располагали венецианскими стропами и лебедками, позволявшими опускать животных в воду, так что они могли вместе с конюхами доплыть до берега. Четыре других судна представляли собой обыкновенные купеческие когги[26] с глубокими трюмами, на скорую руку приспособленными к перевозке животных. Корабли эти пришлось под парусами подогнать к берегу, так что они остановились с великим шумом и треском рушащихся переборок под визг испуганных лошадей… Холодный утренний воздух далеко разносил звуки. Корабли эти заканчивали свой жизненный путь на английском берегу – и экипажи, соответственно, относились к ним как к источникам досок. Орудуя молотами, они выломали в бортах широкие бреши, через которые и вывели коней наружу. Несчастные животные, не совсем пришедшие в себя после шторма, сбились вместе, разбивая копытами просоленную, поросшую неаппетитной травой землю. Несколько лошадей погибли в хаосе шторма, сбитые с ног ударами огромных волн, или под ударами молотов, когда они вырвались из стойл и угрожали существованию самого корабля. Их блестящие черные тела теперь покачивались в трюмной воде, под впервые проникшими в эти закоулки лучами солнца.

Мартовский день как будто принес в себе дуновение весны, несмотря на то что небо оставалось пасмурным, а на берегу собралась едва просохшая и грязная армия. Шлюпки все сновали между берегом и стоявшими на якоре кораблями, вывозя на берег оружие, инструменты и всякое снаряжение, разбросанное по палубам после шторма. Соль тонким порошком покрывала все вокруг – кожу людей, одежду… ею был пропитан сам воздух. Солдаты жадно пили воду из своих фляжек и доставленных на берег бочонков с питьевой водой, однако ее не хватало, чтобы утолить жажду. Кроме того, за последние два дня моряки не ели ничего, кроме скудного пайка из сушеной рыбы и вяленого мяса.

Эдуард окинул взглядом людей, которым предстояло вернуть ему утраченную корону. Его войско на берегу выглядело уже побежденным, сборищем утомленных и голодных нищих. Достаточную бодрость сохраняли только его брат, лорд Риверс и стоявший возле них барон Сэй. Эти трое последуют за ним до конца – король не сомневался в этом. Но все остальные посмотрят по сторонам, увидят свой жалкий вид… усомнятся и испугаются.

– Лорд Риверс, – обратился монарх к своему приближенному. – Пусть трое ваших людей заберут мои знамена с этой горки. Начнем нашу войну красиво! Город Халл расположен не более чем в дюжине миль отсюда. Там мы найдем пищу и отдых. За ним начинается Йорк. Там под мои стяги придут новые люди. Мы сделали один лишь первый шаг, джентльмены! Капитаны, выстройте своих людей в походную колонну.

Приказы его повторили голоса двух десятков мужчин, командовавших недовольными солдатами, строившими их в шеренги и роты, попутно отдававшими распоряжения мальчишкам, сновавшим вокруг с горнами, трубами и барабанами. Над соленой равниной зазвучал походный ритм, и те, кто его слышал, ощущали, как их застывшая кровь пробуждалась, заставляла принюхиваться к свежему ветру. Обратив спины к морю, войско отправилось в глубь страны, оставив флотских чиниться перед возвращением во Фландрию.

Капитаны кораблей знали, что больше в них нет нужды. Эдуард не станет возвращаться на континент, с чем бы он ни столкнулся.

* * *