Воронята

– Усилитель. Вот о чем я подумал. Чтобы линия звучала громче и ее было проще найти.

Идея была не такая уж плохая. В прошлом году, в Монтане, Ганси беседовал с человеком, которого ударило молнией. Он сидел за рулем своего вездехода в дверях сарая, когда это произошло, и в результате у него, во-первых, возник необъяснимый страх замкнутого пространства, а во-вторых, проявилась сверхъестественная способность нащупывать местные силовые линии при помощи всего лишь изогнутого куска радиоантенны. Два дня они с Ганси вместе бродили по полям, изрезанным ледниками и уставленным круглыми стогами сена, которые вздымались выше головы. Им попадались скрытые источники воды, крошечные пещеры, обожженные молниями пни и камни со странными знаками. Ганси пытался убедить парня поехать на Восточное побережье и применить свои чудесные способности к тамошним силовым линиям, но патологический страх перед замкнутыми помещениями исключал путешествия на самолете и на машине. А пешком идти было слишком далеко.

И все-таки это был не совсем бесполезный опыт.

Ганси получил еще одно доказательство атмосферной теории, которую только что описал Адам: силовые линии и электричество вполне могут быть связаны.

Там энергия, и тут энергия.

Подойдя к стойке, Ганси понял, что рядом маячит Ной, с каким-то напряженным и настойчивым выражением лица. То и другое было для него типично, поэтому Ганси не сразу встревожился. Он протянул кассиру сложенную стопочку счетов. Ной продолжал торчать рядом.

– Что? – поинтересовался Ганси.

Ной, похоже, хотел сунуть руки в карманы, но передумал. Казалось, они у него были даже прилажены не так, как у других. Наконец Ной просто опустил руки, посмотрел на Ганси и сказал:

– Диклан здесь.

Ганси быстро окинул взглядом ресторан и ничего не заметил. Он спросил:

– Где?

– На парковке. Они с Ронаном…

Не дожидаясь окончания фразы, Ганси вылетел в темноту. Обогнув здание, он выбежал на парковку как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ронан наносит удар.

Это движение казалось бесконечным.

Судя по всему, веселье только началось. Ронан стоял в болезненно зеленом свете гудящего уличного фонаря – с незыблемой осанкой и лицом, как будто высеченным из гранита. Он не колебался; он принял все последствия наносимого удара задолго до того, как размахнулся.

От отца Ганси унаследовал склонность к логике, любовь к исследованиям и персональный счет, на котором лежала сумма размером с призовой фонд общегосударственной лотереи.

Братьям Линч от отца достались непомерное самолюбие, десять лет невразумительных уроков игры на ирландских музыкальных инструментах и умение от души драться. Ниалл Линч проводил с отпрысками мало времени, зато когда он брался их обучать, то оказывался превосходным наставником.

– Ронан! – крикнул Ганси. – Слишком поздно.

Диклан упал, но, прежде чем Ганси успел выработать план действий, он уже вскочил и врезал брату кулаком. Ронан выругался так длинно, затейливо и хлестко, что Ганси удивился, как одни эти слова не убили Диклана. Братья неистово размахивали руками. Били друг друга коленом в грудь и локтем по лицу. Затем Ронан схватил Диклана за грудки и швырнул на блестящий, как зеркало, капот «Вольво».

– Осторожней, моя машина, блин! – выкрикнул Диклан, сплюнув кровь.

История семейства Линч выглядела так: жил однажды человек по имени Ниалл Линч, и у него было три сына, один из которых любил отца сильней, чем остальные братья. Ниалл Линч был красив, харизматичен, богат и загадочен, но однажды его выволокли из угольно-серого «БМВ» и насмерть избили монтировкой. Это случилось в среду. В четверг его сын Ронан обнаружил труп отца на подъездной дорожке. В пятницу миссис Линч перестала разговаривать и молчала до сих пор.

В субботу братья Линч узнали, что после смерти отца остались богатыми и бездомными. По условиям завещания, им воспрещалось прикасаться к чему-либо в доме, будь то одежда, мебель или их онемевшая мать. Они должны были немедленно перебраться в общежитие Агленби. Диклан, старший, получал право распоряжаться деньгами и жизнью братьев, пока им не стукнет восемнадцать.

В воскресенье Ронан украл машину покойного отца.

В понедельник братья Линчи стали врагами.

Оторвав Ронана от «Вольво», Диклан ударил его так сильно, что даже Ганси это почувствовал. Эшли, чьи светлые волосы одни только и виднелись в темноте, заморгала, сидя в машине.

Ганси быстро зашагал через парковку.

– Ронан!

Тот даже не повернулся. Мрачная ухмылка – ухмылка скелета, а не мальчика – не сходила с его губ, пока братья кружили по парковке. Это была настоящая драка, не напоказ, и разворачивалась она быстро. Прежде чем Ганси успел бы позвать на помощь, кого-то избили бы до потери сознания, а ему сегодня было просто некогда везти пострадавшего в больницу.