Воронята

К её удивлению, это был Элегантный паренек с худым лицом и в свете далеких уличных фонарей он выглядел старше. Никаких признаков Президентского Мобильника, чумазого типа или их враждебного дружка. Одной рукой он придерживал свой велик. Другую он спрятал в карман. Его неуверенная поза не очень-то сочеталась со свитером с эмблемой ворона на груди, и она мельком увидела потрепанный шов на плече, прежде чем он дернул плечом, как будто ему было холодно.

— Здрасте, — ответила Блу, мягче, чем она сама ожидала, если бы не заметила прореху.

Она понятия не имела, что за Аглионбайский парень наденет свитер с чужого плеча.

— Адам, верно?

Он нелепо и смущенно кивнул. Блу взглянула на его велик. Мда, Блу также понятия не имела, что за Аглионбайский парень будет ездить на велосипеде, вместо того, чтобы рассекать на своей тачке.

— Я как раз был уже на пути домой, — сказал Адам, — и мне показалось, что я узнал тебя. Я хотел извиниться. За то, что случилось ранее. Я не говорил ему что делать, и мне хотелось, чтобы ты это знала.

От Блу не ускользнуло, что его голос с легким акцентом был так же хорош, как и его внешность. В Генриетте догорал закат: раскаленные качели, холодные стаканы чая со льдом, и стрекочущие цикады, слышные лучше, чем собственные мысли в голове. Он глянул через плечо, затем его привлек звук автомобиля на тихой улице. Когда он обратно повернулся к ней, на его лице было по-прежнему настороженное выражение, и Блу стало понятно, что подобное выражение — морщинка меж бровей и напряженно сжатый рот — было обычным делом для него. Это очень шло его чертам лица, прекрасно сочеталось с каждой морщинкой и складочкой вокруг его рта и глаз.

А этот Аглионбайский паренек не так уж часто бывает счастлив, подумала она.

— Ну, это очень мило с твоей стороны, — сказала она. — Но не ты должен извиняться.

Адам возразил:

— Я не могу позволить ему взять на себя всю вину. Я имею в виду, что он был прав. Я правда хотел заговорить с тобой. Но я не хотел просто… подцепить тебя.

Вот здесь бы она должна бы отшить его. Но она была загнана в угол, когда он покраснел за столом; его таким честным выражением лица; его неискушенностью; неуверенной улыбкой. Его лицо было таким необычным, что её просто хотелось продолжать смотреть на него.

На самом деле, она никогда не флиртовала с кем-нибудь, с кем бы её хотелось добиться успеха.

«Не делай этого!» предупредил Блу её внутренний голос.

Но она спросила:

— И что же ты хотел сделать?

— Поболтать, — сказал он. Благодаря его местному акценту, это слово получилось растянутым и казалось меньше походило на синоним слову «поговорить», а скорее на исповедь. Она не могла отвести взгляда от тонких симпатичных складочек вокруг его рта. А он добавил: — Наверное, можно было избежать недопонимания, если бы я сам подошел с тобой поговорить. Идеи других людей, похоже, всегда вовлекают меня во всяческие неприятности.

Блу собралась уже было поведать, каким образом идеи Орлы, аукаются неприятностями и для всех её домочадцев, но, затем она осознала, что он на это что-нибудь ответит, а потом и она, еще что-нибудь скажет, и они могут застрять здесь на всю ночь. Что такое в Адаме подсказывало ей, что именно с этим парнем, у неё как раз и могла бы сложиться беседа. И тут вдруг, словно из-ниоткуда в голове Блу раздался голос Моры. «Я же не должна тебе лишний раз напоминать, чтобы ты ни кого не целовала, ведь так?»

И вот так просто Блу пошла на попятные. Она была, как подметила Нив, разумной девушкой. Даже самый лучший результат здесь может закончиться только мучениями. Она тяжело вздохнула.

— Короче, дело было не в том, что он сказал о тебе. А в том, что он предложил мне денег, — сказала она, поставив ногу на педаль велосипеда.

Дело даже не в том, что она не могла себе представить, как это, остаться и поболтать. Когда у Блу не хватало на что-то денег, худшей вещью на свете, было представить как бы это могло быть, если бы эта вещь была у неё.

Адам вздохнул, как будто понял, что она решила отступить.

— Он не понимает. В вопросах денег он тупит.

— И ты?

Он встретился глазами с её очень пристальным взглядом. Это не было выражением, в котором осталось место для дурачества.

Блу запрокинула голову и уставилась на звезды. Было так странно представлять, как этим сгустком газа удавалось так быстро кружиться в небе: пересечение огромного пространства, где-то слишком далеко, чтобы его можно было обнаружить. Лев, Малый Лев, Пояс Ориона. Если уж её мать, или её тетушки, или кузины, гадали по звездам, может ли и она увидеть что сказать Адаму?

Она спросила:

— Ты еще заглянешь в Нино?

— Это приглашение?

В ответ она улыбнулась. Этот жест — улыбка — похоже был очень опасным, чем-то таким, что Мора вряд ли одобрит.

У Блу было два правила: держаться подальше от парней, потому что от них сплошные неприятности, и держаться подальше от воронят, потому что те редкостные сволочи.