Вороний закат

Раздался чудовищный грохот, солдаты разлетелись будто кегли. Каменные осколки брызнули смертоносным дождем. Норт сложился пополам, покатился. У меня заложило уши, но каменеющее тело не шевельнулось. Изо всех сил я старался подвигать ногами, но даже магия Морока не помогала. Ноги словно отнялись.

Малдон все это время лежал с пулей в сердце и притворялся убитым. Но тут он вскочил и вытащил черное кривое жало длиной с мое предплечье. Зарычав, Малдон обеими руками поднял жало и бросился к Норту, целясь ему в спину.

Норт услышал топот и замахнулся копьем, хоть и лежал на земле. Описав широкую дугу, копье ударило Малдона по ногам. Тот упал, перекатился. Одна его нога была сломана ниже колена. Глек попытался встать, но не смог. Норт снова ударил, почти наугад, и нефритовый наконечник вонзился Малдону в спину. Малдон заорал. Но ему еще и не так доставалось, к тому же магия копья была рассчитана на меня. Тем не менее копье, пусть и не убило Глека, но пригвоздило его к земле. Малдон взвыл и швырнул мне жало шантара.

И что мне было терять?

Я молча поймал жало и ощутил, как течет в нем чистейшая, изначальная сила Морока. Это оружие сгодилось бы против Норта, но мои легкие уже с трудом втягивали воздух, становились хрустальными. Да, терять было нечего.

Я воткнул жало себе в шею, надеясь попасть в аорту. Почувствовал укол, затем жжение и сжал мешочек с ядом. Черная отрава потекла по венам, стало больно – так, будто под кожей закопошились, принялись кусаться разъяренные муравьи. Отрава взревела во мне, расползлась. Разум, казалось, взорвался. Грубая первобытная энергия наполнила меня. Яд, который я впрыснул в кровь, принадлежал не слабой твари. Он принадлежал шантару, родившемуся вместе с Мороком, на тот момент исполненным неистовой силы. И, дюйм за дюймом, эта сила принялась выжигать чужое заклятие.

Яд мог бы прикончить меня, растопить, как Мраморных стражей, но я давно стал невосприимчив к худшим ядам Морока. Мы с ними были одним целым.

Все во мне ликовало. Сила пронизывала тело, изгоняя заклятие Леди волн. Я снова чувствовал грудь и живот, окаменевшие мышцы расслабились. Пуля Норта вылетела наружу, звякнула, отскочив от обломка камня. Моя кожа потемнела, словно обсидиановая шкура шантара, задымилась. Я ощутил, как трансформируются кости лица. Боль пронизывала челюсти и пальцы. Ногти чернели, вытягивались, твердели.

Морок завладел телом, но мое «я», чем бы оно сейчас ни было, еще держалось. Пальцы превратились в когти, и я собирался разодрать человека с копьем. Да хоть весь мир разодрать на части!

Я завыл. Меня окутало облако черной отравы, сущности Морока, меняющее форму. Глаза горели шантаровым огнем, клыки были острей ножа.

Норт побежал по мосту. Я ощущал агонию умирающих солдат, слышал их последние вздохи. Чуял темную сущность, ожидавшую предателя на другой стороне моста. Сущность, с которой я, похоже, встречался раньше. И вот теперь она почему-то появилась здесь. Впрочем, все это не имело значения. В моих жилах текла невероятная сила шантара. Я в жизни не испытывал чувства сильнее.

Заглянув в пустыню, я увидел, как армия драджей преодолевает последние мили. Мне удалось сосредоточиться и не пустить силу Морока в свой разум. Черный дым рассеялся, и я понял, что мост не разрушен. Его усеивали развороченные дымящиеся тела. Штопаный поджег слишком рано, когда порох еще не засыпали землей, и большая часть взрывной волны ушла вверх. На мосту образовались три мелких воронки, но сам он по-прежнему оставался широким и крепким. Драджи перебегут его, словно стая крыс.

Глава 36

Предатели были со всех сторон. Враги наседали спереди и сзади. А внутри пылал лютый огонь. Я жаждал бесконечных перемен. От меня клубами валил дым, кожа лопалась и срасталась снова, из глаз струился свет.

Малдон взял искривленный взрывом мушкет и сумел встать, опираясь на него, как на костыль.

– Рихальт, – он вдохнул дым и закашлялся, – не сработало. Мост стоит. Духи, Рихальт, ты… ты…

Сквозь меня прошла волна энергии. Я вздрогнул. Пальцы на моих ногах хотели закопаться в песок, пустить корни, слиться с землей. Я тряхнул головой, не давая Мороку овладеть мной. Он нуждался во мне как в отдушине, куда можно слить отчаяние и боль. Но я не поддался ему.

Мне следовало знать, что все завершится здесь, в Адрогорске, где я отдал катастрофический, уничтоживший мою гордость приказ, где сделал то, чего поклялся не делать перед лицом врага. Я командовал арьергардом и получил задание: сдерживать драджей, пока остатки наших войск не выйдут из города. Но, посмотрев на драджей, готовившихся к очередной сокрушительной атаке, я дал сигнал отступать. Бежать без оглядки, прятаться по домам, спасаться под юбками матерей… Арьергарда не осталось, драджи обрушились на наших солдат, и упорядоченное отступление превратилось в кровавую бойню.

Отступать.

Но не в этот раз.