Воронихи

– Я смотрела сегодня в небо, – сказала Скарлетт, – и думала: хотя мы сегодня и не можем увидеть луну, это не значит, что ее там нет. Она по-прежнему существует, просто в тени.

Некоторые девушки закивали. На лице Этты, которая явно поняла, к чему клонит сестра, медленно расцветала улыбка.

– Когда что-нибудь пропадает, оно не исчезает полностью с лица земли. У всего есть своя история. Все оставляет после себя след. Тень.

Когда Скарлетт была младше, Минни часто говорила о древней магии, о том, как ворожили во времена, когда колдовство еще не было систематизировано, втиснуто в рамки гримуаров, ковенов и рукописных заклинаний. Заклинания помогали направлять магию, но более узкая направленность означала, что что-то теряется – какие-то ощущения и стремления, которые стоят за словами, но которые невозможно ими выразить. Все в этом мире обладает энергией, неотъемлемой сущностью, и люди оставляют мельчайшие частицы себя на всем, к чему прикасаются. Похитительница Тиффани, кем бы она ни была, заблокировала все заклинания, которые могли бы отследить ее физическое тело, но, может быть, не подумала обезвредить те, что способны отыскать ее энергию – ту метафизическую, не имеющую названия сущность, которая делает Тиффани самой собой. На это и ставила Скарлетт.

Она открыла сумку, которую держала в руке, и стала раскладывать по полу разные вещи: пару кожаных ботильонов, кремовую шелковую блузку, твидовую юбку. И рубиновый кулон изумрудной огранки, который Скарлетт взяла на тумбочке у подруги. Это было одно из ее любимых украшений. «Это по-прежнему одно из ее любимых украшений», – поправила себя девушка.

Она разложила все это на полу в виде человека (когда она была ребенком, Минни так раскладывала ее одежду) и насыпала по периметру дымчатую черную соль для защиты и укрепления.

– Сегодня мы ищем нашу пропавшую сестру, – сказала она, повысив голос. По рукам побежали мурашки, в оранжерее зашептал ветер, хотя все окна и двери были закрыты. – Ее призывают Чаши. – Ведьмы Чаш подхватили возглас Скарлетт. – Ее призывают Жезлы. – Ведьмы Жезлов тоже вторили ей, новенькие смотрели на старших девушек, чтобы ориентироваться на их действия. – Их призывают Пентакли. – И вот осталась лишь масть самой Тиффани. – Ее призывают Мечи.

Скарлетт почувствовала, как вокруг всколыхнулась магия, когда все сестры воззвали к своим колдовским силам.

– Воронихи, дайте мне свою мощь, – скомандовала она.

И волшебство хлынуло на нее со всех сторон, от всех колод, ударив, будто молния. Магия струилась по ней, и ей пришлось сжать зубы, просто чтобы устоять на ногах. Потом она снова заговорила нараспев:

– Яви нам тень, нам путь яви, ту, что пропала, покажи.

Остальные девушки подхватили заклинание. Во всяком случае, ей так показалось. Из-за колдовской силы, которая бушевала сейчас в ее венах, Скарлетт едва могла сосредоточиться на чем-то, кроме ощущения рук Джулиет и Этты, сжимавших ее ладони. Она велела магии показать ей путь. Велела отвести ее к Тиффани.

– Яви нам тень, нам путь яви, ту, что пропала, покажи.

Одежда на полу зашуршала и зашевелилась, словно под порывами все того же жуткого ветра. Она стала покачиваться туда-сюда, раздуваться, будто для того, чтобы в них могло поместиться тело. Оранжерея начала наполняться подобием черного дыма, его пряди просачивались через трещины в полу, в окна, вились среди растений. Дым клубился вокруг сестер, лизал их лодыжки, кружил у ног.

– Яви нам тень, нам путь яви, – прошептала Скарлетт, – ту, что пропала, покажи.

Кулон на полу дрогнул. Дым сгустился, завибрировал и вдруг обрел такую плотность, что Скарлетт уже не видела ни лежащей на полу одежды, ни лиц сестер, стоящих в кругу напротив нее. Он стал едким, он душил ее, точь-в-точь как дома у Гвен. И тут магия будто загорелась в ее жилах. Помимо своей воли, она почувствовала другую, чужую, противостоящую. Что-то (или кто-то) не желал, чтобы они довели это колдовство до конца.

Плохо. Однако эта чья-то индивидуальная воля противостояла объединенным силам всей Каппы. Скарлетт прищурилась и усилила нажим.

«Покажи мне мою сестру», – мысленно скомандовала она, и дым закрутился, сплетаясь воедино, свиваясь, как сахарная вата, в воронку посреди комнаты. Неожиданно он метнулся к потолку, будто ударил гейзер, а потом устремился к полу.

Хейзел вскрикнула. Скарлетт напряглась в ожидании удара. Но дым остановился, не долетев до пола, и завис в нескольких дюймах от плиток, как дымка над землей поутру. Потом он плавно опустился ниже и просочился в одежду, заполнил ее, приняв форму человека. Лишь тут Скарлетт сообразила, что это никакой не дым, а тень.

Тень в форме девушки села – эхо реального тела, зыбкий остаточный образ той, что покинула их три ночи назад.

Скарлетт ахнула. Джулиет так сильно стиснула ее ладонь, что там как будто что-то лопнуло. Глаза Риган светились благоговейным трепетом.

– Тиффани? – прошептала Скарлетт.