Воронихи

От мысли о том, что по жилам Далии бежит магия мертвых ведьм, Виви чуть не вывернуло наизнанку; это же все равно, что вырвать у кого-то глазное яблоко и сунуть в свою глазницу.

– Знаешь что? – заявила Далия. – Я думаю, что с меня хватит твоей болтовни, больше я ее не вынесу.

С этими словами она щелкнула пальцами, и губы Виви словно склеились. Та попробовала закричать, но попытка обернулась мучительной болью. Подняв как можно выше связанные невидимыми путами руки, она неловко провела тыльной стороной ладони вдоль рта и обнаружила, что он зашит суровой ниткой.

– А теперь просто расслабься, – почти пропела Далия, держа длинный нож над пламенем одной из свечей. – Через минуту все закончится. Мне нужно будет только удержать твое сердце достаточно долго, чтобы перемещение завершилось. А после этого я сразу быстренько тебя убью. Честное слово, мне совсем неинтересно растягивать твои страдания.

Волна тошнотворного ужаса нахлынула на Виви, когда она представила, как лежит, распластавшись, в центре пентаграммы и в отчаянии смотрит на Далию, которая вонзает нож ей в грудь и вынимает трепещущее сердце. Может быть, от боли она лишится чувств? Или так и останется в сознании, истекая кровью, пока не умрет одна-одинешенька в этом лесу, покинутая сестрами, которых она так подвела?

Она вообразила, как маме звонят из Вестерли и официально заявляют, мол, соболезнуем и вынуждены сообщить, что с вашей дочерью случилось несчастье. Из груди Виви вырвался стон, когда она мысленно увидела искаженное лицо Дафны, которая шепчет: «Нет, нет, нет», – и медленно сползает вниз по стенке. А потом всю ночь рыдает на диване, прижав к себе мягкую игрушку, плюшевого зверька – все, что осталось у нее от дочери.

Она подумала о сестрах, о том, что у нее так и не появилось возможности все исправить. И вопреки самой себе представила лицо Мейсона, когда он услышит ту версию ее смерти, которую Каппа сочтет нужным поведать внешнему миру. Представила ту смесь боли и сожаления, которую он испытает, потеряв девушку, не позволившую ее любить.

Далия распростерла руки, вскинула голову к небу и начала нараспев скандировать что-то на неизвестном Виви языке.

Ее голос становился все громче, а пламя свечей вздымалось все выше, пока они не стали выглядеть как факелы, испускающие в небо струи темного дыма. Завороженная ужасом Виви наблюдала, как эти струи переплетаются, сгущаются и образуют силуэты двух больших птиц с темными глазами и острыми клювами.

Силуэты воронов.

Птицы поднялись в небо, потом развернулись и устремились вниз, к Виви, и кончики их крыльев дымились.

Она попыталась закричать, но у нее снова ничего не получилось. Она не могла издать ни звука. Не могла колдовать. У нее не было никакой надежды, и ее ждала скорая смерть.

Первый ворон приземлился ей на живот, на удивление, до дрожи увесистый. «Это всего лишь иллюзия, – попыталась внушить себе девушка. – На самом деле он не может ничего тебе сделать». Но тут птица резко наклонила голову, вонзив клюв ей в грудь и проколов кожу. Второй ворон сел на плечо и стал клевать грудь под другим углом.

Виви судорожно извивалась, пытаясь испугать птиц, согнать их с себя, но от этого они лишь сильнее и больнее терзали ее. С каждым разом их клювы все глубже погружались в плоть.

Они хотели вскрыть грудную клетку и добраться до сердца.

«Император и Императрица, к вам взываю, – кричала про себя Виви, изо всех сил проговаривая каждое слово, – от беды меня избавить умоляю». Этому всеобъемлющему заклинанию ее научила Скарлетт, оно годилось для любой чрезвычайной ситуации. Но без карт Таро и возможности говорить толку от него не было – девушка и близко не обладала опытом, необходимым, чтобы колдовать, не произнося заклинание вслух. Глупо было даже надеяться разорвать магические путы, наложенные на нее Далией.

Президент вскинула руки еще выше, и птицы стали настойчивее клевать Виви. Та чувствовала, как рубашку спереди пропитала кровь и как клювы все глубже вонзаются в ее тело. Боль стала почти невыносимой.

Песнопения Далии перешли в визг. Она еще сильнее запрокинула голову назад и вопила прямо в темное небо. Рассекая облака, сверкнула оранжевая молния, и через миг ударил гром. В воздухе повис густой горький запах, насыщенный удушливым дымом губительной магии.

Небеса разорвала еще одна молния, и кончики пальцев Далии начали светиться. Она расхохоталась, завертелась на месте, ее волосы взметнулись вокруг лица.

– Смерть и Башня, отзовитесь, эту ведьму заберите, – воскликнула она, вцепившись в талисман, – мне ее отдайте силу, ведьма пусть сойдет в могилу.

Из тела Виви что-то потекло. Вначале ей показалось, что это тоже кровь, но ощущение возникло в тех местах, которых не касались клювы птиц. Тогда она попыталась повернуть голову, чтобы рассмотреть, что же там такое, но на нее вдруг накатила кошмарная слабость, не дававшая пошевелиться.

Она умирала, и Далия присваивала ее магию.

– Смерть и Башня, отзовитесь, эту ведьму заберите, мне ее отдайте…