Вороново крыло

— А я не ожидал увидеть вас после всего того, что произошло, мэм. Я полагал, что миссис Уокер слишком знатная дама, чтобы посетить бедного Арчибальда Эглантайна (хотя некоторые весьма важные особы и удостаивают его этой чести). Чем же я могу быть полезен вам, мэм?

— О господи, — вскричала несчастная женщина. — Неужели же у меня не осталось ни одного друга? Я никогда не думала, что и вы покинете меня, мистер Арчибальд.

Это «Арчибальд», произнесенное, как в былые времена, явно подействовало на парфюмера; он вздрогнул и пристально посмотрел на Морджиану.

— Что я могу для вас сделать, мэм? — спросил он наконец.

— Что это за иск вы предъявили мистеру Уокеру, из-за которого его держат в тюрьме?

— Он пять лет покупал у меня парфюмерные товары. Ни один герцог не употреблял столько щеток для волос, а уж в одеколоне он, наверное, просто купался. Он забирал его не меньше, чем какой-нибудь лорд. И он ни разу не заплатил мне ни шиллинга. Он ранил меня в самое больное место; довольно, теперь это уже не имеет значения, я всегда говорил, что буду отомщен, так оно и случилось.

Парфюмера снова охватила ярость, он вытер платком жирное лицо и необыкновенно решительно взглянул на миссис Уокер.

— Кому же вы отомстили, Арчибальд… мистер Эглантайн, — бедной женщине, причинив ей такое горе! В былые времена вы бы так не поступили.

— А как обошлись со мной в те былые времена вы? Не говорите же мне о тех временах. Забудьте о них навсегда. Когда-то я думал, что мое сердце разобьется, но нет, сердца сделаны из прочного материала. Я думал, что умру, но этого не случилось; я вынес все, и вот теперь женщина, которая меня отвергла, — у моих ног!

— Ах, Арчибальд! — Это было все, что могла произнести леди; она снова расплакалась — и, пожалуй, это был самый убедительный довод для парикмахера.

— Да, хорошо вам говорить «Арчибальд». Не называйте меня Арчибальдом, Морджиана. Подумайте, какое положение вы могли бы занимать, стоило вам только пожелать. Вот тогда вы вправе были бы называть меня Арчибальдом. Теперь поздно говорить об этом, — торжественно заключил он. — Но хоть вы и причинили мне горе, я не в силах видеть женские слезы, скажите, что я могу для вас сделать?

— Милый, добрый мистер Эглантайн, скажите своим поверенным, чтобы они приостановили это жестокое преследование. Примите расписку от мистера Уокера, в которой он признает свой долг. Как только он освободится, он достанет много денег и все вам заплатит. Не губите его, не губите меня и не настаивайте сейчас на своих правах. Будьте прежним добрым Эглантайном, каким вы были раньше.

Эглантайн взял ее руку, которую Морджиана не отняла; он задумался о прошлом; он знал ее чуть не с самого детства, он сажал ее к себе на колени в «Отбивной», когда она была еще девочкой, он обожал ее, когда она стала взрослой девушкой, и вот его сердце смягчилось.

«Как-никак он мне все-таки заплатил, — мысленно убеждал он себя, — хоть акции и немногого стоят, но, так или иначе, я взял их, и я не могу видеть женские слезы и попирать ее ногами, когда она в несчастье».

— Морджиана, — громко и радостно обратился он к ней, — перестаньте плакать и не унывайте, я дам вам расписку, и вашего мужа освободят, я буду прежним добрым Эглантайном, которым я был когда-то.

— Будете старым добрым ослом, которым вы всегда были, — проревел чей-то голос, заставивший мистера Эглантайна подскочить. — Вот уж старый, жирный дурень! Отказываться от денег, которые принадлежат нам по праву, из-за того, что перед ним расхныкалась женщина, да еще такая женщина! — выходил из себя мистер Мосроз, — ибо это был он!

— Что значит «такая женщина»? — вскричал его старший компаньон.

— А вот такая. Разве она вас не завлекала? Разве она не проделала такой же шутки с Бароски? Неужто вы такой простофиля, чтобы отказываться от ста пятидесяти фунтов из-за того, что ей взбрело в голову явиться к вам и распустить нюни? Говорю вам, что я этого не допущу, так и знайте, это деньги не только ваши, но и мои: либо я их получу, либо Уокер будет сидеть под замком.

При появлении младшего компаньона добрый дух, снизошедший на Эглантайна и побуждавший его быть мягким и милосердным, поспешно расправил крылышки и в испуге отлетел прочь.

— Видите ли, миссис Уокер, — проговорил Эглантайн потупясь, — это деловой вопрос, а всеми делами распоряжается здесь мистер Мосроз, не правда ли, мистер Мосроз?

— Да уж если бы не я, могу себе представить, как бы у нас шли дела, твердо проговорил Мосроз. — Так вот, мэм, я вам изложу свои требования, если угодно. Я согласен на пятьдесят процентов, и ни фартинга меньше; дайте мне эту сумму, и вы получите мужа.

— Ах, сэр, Говард заплатит вам через неделю.

— Ну что ж, пускай посидит еще неделю у моего дядюшки Бендиго, ему там не так уж плохо, — усмехнулся этот Шейлок. — Не пора ли вам, Эглантайн, отправиться в лавку, — продолжал он, — и заняться делами? Вряд ли миссис Уокер думает, что вы станете выслушивать ее целый день.