Воронцовский упырь

Летом девяносто первого года Ира уехала отдыхать на Кавказ, а Серов пригласил меня к нему на дачу. И я неоднократно ночевала у него. И он не трогал меня, не приставал. А когда Ирин отпуск заканчивался, я в очередной раз попала на эту дачу. И он сам предложил мне выпить с ним. Мы пили хорошее вино, на столе были цветы, торт, конфеты. Все было прекрасно, но у меня снова начался запой. Мной овладело некое веселье и жажда каких-то приключений. У Серова была тогда машина "Жигули". И он неожиданно предложил мне поехать на машине в Курск и там встретить Иру. А по дороге поговорить с ней, сказать, что мы с ним любим друг друга и хотим пожениться. "Она поймет, она очень умная, тонкая женщина, - говорил он. - Я люблю тебя, я хочу, чтобы вы поговорили, а в дороге удобнее всего побеседовать". И я была в таком возбужденном состоянии, что согласилась. И мы поехали туда утром. В дороге мы часто останавливались у каких-то забегаловок, и я снова там пила - вино, пиво, что попало. К вечеру мы были в Курске на вокзале. Должен был подойти поезд. Но он запаздывал.

И я заснула в машине, почти вдребезги пьяная. Очнулась я в машине же, было совершенно темно, Серов расталкивал меня и что-то диким голосом орал. "Что ты натворила?! - кричал он мне на ухо. - Я не знал, что ты безумна!" В руках у меня был окровавленный огромный нож. А на обочине валялся труп женщины.

Это была Ира, жена Серова. "Ты пырнула ее ножом в сердце! - кричал Серов. - Юля, что ты наделала!" - "Но я ничего не помню", - я была словно в бреду;

"Вы начали выяснять отношения, Ира прикрикнула на тебя, обозвала шлюхой, и ты взяла этот нож, который я вожу в машине на всякий случай, и ударила ее в сердце. Она сразу умерла! Что нам теперь делать?!"

Короче, мы положили труп в багажник, отвезли в какой-то лес и закопали его там. А потом вернулись в Москву. И все. Он стал полновластным хозяином надо мной. Он делал со мной все, что ему захочется., Через некоторое время мы поженились. Не дай бог врагу такой жизни. Это сексуальный маньяк изверг.

Что он со мной только не делал! Приковывал наручниками к батарее и насиловал, избивал плетью и даже кусал меня и пил мою кровь. А на людях вел себя тихо и благопристойно. Я страшно боялась его, боялась, что он заявит на меня в милицию, он наслаждался, рассказывая мне о тюрьме, о ее диких порядках, о том, как со мной там будут обращаться. Я полностью подчинилась ему. Но умирать мне не хотелось. Я надеялась, что он сам сдохнет. Но он здоровее быка, этот маленький мышонок с душой вампира. Единственной радостью в моей жизни, как это ни дико звучит, были запои. И если их окончание было ужасно, то в первый и второй дни я чувствовала себя как бы абстрагированной от кошмарнейшей действительности, в которой я жила. И Серов ничего не имел против моих запоев, ему нравилось, что я становилась слабой и равнодушной ко всему, он мог делать со мной что хотел, и порой даже я от этого получала какое-то странное удовольствие. А иногда он становился снова тих и вежлив, внимателен и предупредителен, когда мы оставались с ним наедине. Перепады сексуальных фантазий этого гаденыша были непредсказуемы. Я уже поняла, как он жил с первой и второй женами, там было то же самое; трудно сказать, что произошло с его первой женой, но вторую он убил моими руками, хотя я не могу себе представить, как я могла даже в самом жутком запое ударить женщину ножом. Я знаю свои запои, и хотя порой я многого не помню, о чем я раньше рассказывала Серову, но какие-то смутные островки памяти остаются у меня в голове. Тут же сплошной провал, начиная от того момента, как мы подъехали к железнодорожному вокзалу в Курске, и кончая тем, что я проснулась с окровавленным ножом в руке.

Я думаю, он сам убил ее, а мне сунул в руку свой нож, но полностью исключить, что это сделала я, тоже не могу, уж слишком в тот день я была пьяна и возбуждена, как-то агрессивно и дико настроена.