Вороны Чернобога

— Не обращайся ко мне на «ты»! — громко сказала Руся. — И я тебе не девочка, а посредница, толмачиха. — И, проследив, как мужчины в очередной раз тряхнули девушку–ворона, зашипела и со злорадством выпалила: — А деньги я и так буду громадные получать — от вас! Ведь теперь вы знаете, что в городе появилась толмачиха! Единственная и неповторимая! И, если понадоблюсь, будете мне платить столько, сколько я запрошу!

— А гонору–то! — преувеличенно ахнула Анжелика. — Гонору–то у этой малолетки!

Но ворон уже заметил, что гневная отповедь Руси её задела.

А вот насчёт малолетки — это она зря сказала…

Руся сквозь зубы произнесла:

— А если я вам понадоблюсь, пусть присылают другого алконоста на переговоры! С тобой, со старухой, я разговаривать не собираюсь!.. Господи, зачем вы её привели?!

Девушка, стоявшая между алконостами, и впрямь производила весьма плачевное впечатление. Данияр, глядя на неё, жалостливо поморщился: вся в чёрном и кожаном — то ли металлистка, то ли байкерша, а то и готка… Ей небрежно вытерли кровавые подтёки на лице и на руках, обнажённых до локтя. И видеть эту несчастную…

Хотя насчёт несчастной…. Девчонка подняла голову: тонкое лицо, ещё не вполне оформившиеся черты — ровесница Руси? Что ей такого сказали о Данияре, если она с неожиданной злобой впилась в его лица чёрными, бездонными, густо разрисованными глазами? Как будто это он натравил на неё упыря…

Анжелика обернулась на неё, а потом высокомерно сказала, впившись сияющими глазами в ворона:

— Мы привели её для наглядного объяснения, с чем ты, Данияр, остался в городе. Ты одинок, ворон. А у нас был бы не один. И что ты теперь значишь? Ты жалок. После смерти Всеволода ты не сумеешь организовать дела, которыми славились вороны. А вместе с нами, с алконостами, ты будешь гораздо… — она усмехнулась. — Эффективней.

Как об аппаратуре какой… Но это Данияр ещё мог пережить.

— Именно ради этого ты привела сюда эту девочку? — спросил ворон, с жалостью глядя на девушку–ворона, у которой то и дело подгибались колени, а алконосты, не глядя, вновь и вновь потряхивали её, чтобы она продолжала стоять, не повисая на их руках.

— Нет. Не ради этого. Мы показываем несчастной девочке, кто причина её травм и боли. Это ты виноват в том, что упырь напал на неё! Ты! Ты не сумел защитить её от упыря, а значит — на тебе вина за её состояние!

Руся, державшаяся за его рукав, внезапно дёрнулась так, что он отвлёкся и понял: она пытается оглянуться.

Машина, на которой они приехали сюда, стояла за их спинами — в двух–трёх шагах. С погасшими фарами. И, возможно, алконосты посчитали её за абсолютно постороннюю. Но вот она качнулась, и раздался щелчок замка на двери… Теперь, на эти подсказывающие щелчки, оглянулся и Данияр.

С обеих сторон от машины к ним с Русей подходили Александр Михайлович и Митя. Митя явно старался держаться так, чтобы не хромать. В вечерней полутьме и игре света и теней царапины и кровоподтёки на его лице скрадывались, а потому трудно было различить, насколько он пострадал. И он почти не хромал, шёл — словно залихватски опираясь на машину.

Александр Михайлович уверенно встал с той стороны, где стояла Руся. Митя — сбоку от Данияра.

Анжелика поперхнулась, всмотревшись.

— Кто здесь говорит об одиночестве? — хмуро сказал Александр Михайлович. — Дамочка, вы мне очень не нравитесь! Бросаетесь словами так, как будто осведомлены абсолютно обо всём!

— Мне — тоже не нравитесь! — подхватил возмущённый Митя. — И почему вы вините Данияра? В отличие от вас, он сам дрался с упырями! Тоже мне — придумали подставу!

Пока Анжелика хватала ртом воздух, выпялившись на двух совершенно неожиданных для неё воронов, Митя оттолкнулся от машины, на которую опирался, и целеустремлённо прохромал к девушке–ворону. Остановился в шаге от неё и злобно сказал:

— Дурой будешь, если этим поверишь! Дурой! Поняла?! И будешь дурой, если останешься с ними! Ворона бесхвостая…

— Митя!.. — негодующе позвал Александр Михайлович.

А Данияр вдруг прозрел. Он вскинулся, когда понял, что произошло.

— Анжелика, ты не смела этого делать! — проговорил он, неверяще глядя на алконоста. — Не смела! Ты воспользовалась её состоянием и взяла с неё клятву?

Мужчина–алконост резко посмотрел на Анжелику. Та сжалась, но крикнула:

— Я всё сделала правильно! Она была в сознании, а значит — клятва правильная! Ты не можешь меня упрекать в нарушении наших законов!

— Да она на ногах–то еле стоит! — сорвался на крик и ворон. — Вряд ли она соображала, какую клятву даёт!

— Уходим! — чуть не в истерике завизжала молодая женщина. — Не слушайте его! Он специально меня порочит, чтобы оправдаться перед!.. Перед этими! Уводите девчонку!

Данияр в какой–то миг встревожился, что вместе с девушкой–вороном могут силой увести и Митю. Кажется, то же обеспокоило и Александра Михайловича. Он быстро шагнул вперёд и буквально за спину футболки оттащил Митю от алконостов.

Девушку сунули в одну из машин. Прохлопали двери, и, по впечатлениям, все машины не уехали с площади, а сбежали с неё.

А четверо остались смотреть им вслед.