Вороны Чернобога

И вообще… Пора взрослеть. Вон как себя ведёт ворон – спокойно и уверенно. Не болтает, не хвастается. А она-то, Руся… Фу, как стыдно… Что бы сказала бабушка!.. И девушка от смущения вспыхнула: бабуля-то сколько лет молчала про себя! А она, Руся, сразу нос задрала! Единственная и неповторимая – у-у, бессовестная… Ворон от неё в таком страшном деле помощи ждёт, а она ведёт себя, как… как фиг знает кто…

- Пришли, - негромко сказал Данияр, остановившись перед стеной кустарника.

И Руся вновь прижалась к нему: за этим тёмным кустом прятался кто-то кровожадный!.. И уже дрожащим голосом спросила:

- А с чего начнём?

- Место старое. Надо лесовика позвать.

- Здесь раньше лес был?

Ворон поднял голову взглянуть на тёмно-синее небо над вершинами чёрных деревьев. И не сразу, но ответил:

- Да здесь и посейчас лес растёт. Остатки, правда, но старых деревьев много.

Руся замолчала и только с нарастающим недоумением подумала: «И бабуля меня так спокойно отпустила в ночь? Даже зная, что меня будут беречь как… зеницу ока?»

И невольно улыбнулась. Данияр, кажется, намерен именно это делать – беречь её. Потому как сейчас он не локтем прижимал её ладошку к своему тёплому телу, а сграбастал её всей жёсткой ладонью.

Тем временем Данияр, потянув её за собой, шагнул на территорию сквера и здесь присел перед первым же кустом на корточки, продолжая держать руку девушки. И Руся поневоле, но полная любопытства («лесовик» звучало не так страшно, как «упырь»), тоже присела рядом. Что сделает Данияр, чтобы вызвать лесовика? А ворон потянулся к ближайшей шиповниковой ветке и потряс её. Раз потряс – тишина. Прислушался. Ещё тряхнул – снова пауза.

А потом Руся чуть с корточек не упала: кто-то мелкий торопился посреди кустарникового ряда, точно приближаясь к ним! Вчера Руся будто во сне видела кикиморок и лешего, но сегодня она увидит лесовика воочию!

- Я привёл посредницу, - тихонько сказал Данияр и оглянулся на неё, словно вопрошая, будет ли она помогать ему. – Поговорим?

Она вцепилась в его руку так, словно до сих пор и не держалась. Другую, как во вчерашнем сне, протянула к кустам, лихорадочно размышляя, стоит ли закрывать глаза на первое время. Или смотреть сразу?

Будто кошачья лапа легла на её запястье.

Свет фонаря за спинами, но Руся разглядела эту маленькую лапку, а потом глаза словно поехали по этой лапке, которая будто нарисовалась в низенького сутулого старичишку, с лицом, заросшим даже не бородой и усами, а шерстью, с круглыми глазами, блестевшими на неё громадным любопытством. Одет он был во что-то вроде… Непонятно, во что – Руся так и не сумела сообразить, что это.

- Толмачиха, что ли, будешь – ворону-то? – тоненько спросил-пропел лесовик, хлопая на неё глазищами. – Ну, спрошай давай, что хошь-то!

- Здрасьте, - от неожиданности пробормотала Руся, с трудом не отдёргивая собственную ладонь.

- Ну, здрасьте, - согласился лесовик и стукнул по её ладони своей лапкой.

- Спроси у него, не появлялся ли здесь упырь, - чуть недовольно сказал Данияр.

И опять неожиданность: разве он не слышал, что сказал лесовик? Почему не поздоровался в ответ? Невежливо же!.. И лишь спустя секунды девушка вспомнила, зачем ворон её сюда привёл: она переводчица! А ещё она перепугалась: как же она скажет лесовику, как ему переведёт вопрос Данияра, если она…

- Просто повтори мой вопрос, глядя на него, - терпеливо объяснилворон, когда она обернулась к нему в отчаянии.

Руся набрала воздуха – и… что-то прочирикала. А закончив, открыла рот. Ой… Это и есть перевод?! Ничего себе…

- Третью ночь сюда возвертается, ирод, - проворчал лесовик, ёжась и оглядываясь по сторонам. – Кажный вечер уходит, а потом – шасть в кусты, туда, где могилки кучней. И весь белый день там хоронится. Кусты там знатные, в них просто так не заберёшься.

- Значит, сейчас его здесь нет, - сделал вывод Данияр. – Руся, пусть покажет, в каких кустах упырь прячется. Приду днём – может, сумею обезвредить, пока слабый.

«Почему – слабый? – удивилась Руся. – Потому что ночной… этот… как его… хищник? И днём слабеет?» И старательно воспроизвела весь запрос ворона.

- Показать покажу, только вот доберётся ли ворон до лёжки? – вздохнул лесовик и вылез из кустов полностью. Поднял голову к людям, которые всё ещё сидели на корточках. – Там ведь кустища – чащоба сама настоящща. Сам чёрт ногу сломит!

- Ты покажи, а мы уж сами разглядим, сумеем добраться, нет ли, - пробормотал Данияр и добавил: - Руся, спроси его, не слышал ли он, кто упырей поднимает.

- Не по лесному нашему хозяйству ворон спрашивает, - откликнулся лесовик, - да и не по городу шарить надобно. Здесь-то ведь только поднимают. А решают поднять в закрытом дому, в квартире. Барабашек поспрошайте – они должны слышать про то.

- А если барабашки не знают? – не выдержала – спросила сама Руся. – Тогда кого спрашивать? Или уже некого?

- Барабашки – да не знают? – поразился лесовик. – Эти болтушки-то? Они ж, кто что узнает, всем своим сообщают!.. Ну, коли они не знают – значитца, никто не знает.