Вороны любят падаль

– Вопрос, куда он свалил, – задумчиво пробормотал Жмыхов, вглядываясь в темноту, подсвеченную редкими огнями, и вдруг задал совершенно неожиданный вопрос: – Как думаешь, он про наследство знает? Не было разговоров в вагоне?

– Никаких разговоров, – мотнул головой Лоскутов. – Они с этой девкой вообще почти не разговаривали. Типа едва знакомы. Но потом он за нее заступился от души. Двоим навалял.

– Значит, чувства серьезные, – размышляя вслух, заключил майор. – А мы девчонку как бы похитили – значит, что из этого следует? Что он вернется на станцию, чтобы выяснить, какова судьба боевой подруги. Правильно? Но вернется скрытно, потому что будет подозревать подвох, осторожничать станет. Тебя-то он уже не боится, но ведь ясно, что против него действуют, по крайней мере, двое. Значит, будет действовать осторожно. Выходит, нужно его здесь ждать.

– Мне к врачу нужно, – мрачно сообщил Лоскутов.

Жмыхов едва взглянул на него и продолжил свои размышления:

– А если предположить другой вариант? А если он забил на все и подался на шоссе? Поймает попутку – и через полчаса-час в городе. И где там его искать? Гостиниц у нас много…

– У него, по-моему, денег нет, – подал голос Виталий. – Я обратил внимание – все время девка платила. На что же он гостиницу снимет? Я думаю, в гостиницу он соваться не станет, будет искать старых знакомых, у кого перекантоваться можно.

– Какие у него знакомые? – махнул рукой Жмыхов. – Хотя тебе виднее. Я не местный. Только по опыту знаю, если столько времени прошло, да у тебя в кармане ни шиша, все знакомые куда-то пропадают. Не найдет он никого. Нет, если верить тому, что о нем рассказывают, он придет сюда. Томилин за тобой не раздумывая двинул, когда ты ему про девушку сказал, значит, и сюда вернется, ну, может, чуточку мозгами пораскинет. Значит, и нам это сделать нужно. Подумать то есть. Хватит уже импровизировать.

– Мне к врачу нужно, – напомнил Лоскутов.

Он сидел, скособочившись, на шпале и исподлобья смотрел на майора. В темноте не было видно выражения его лица, но голос звучал довольно недружелюбно. Жмыхов подумал, что, кроме всего прочего, Лоскутов был приставлен, чтобы присматривать и за ним, Жмыховым, и еще неизвестно, что он будет петь на ухо своему родственнику Орешину. Небось наплетет, что история с поездом – провальная идея Жмыхова, а про то, что сам не справился с делом, разумеется, упоминать не станет. Орешин не дурак, но к родне все равно отношение иное, нежели к чужому человеку.

– Где я тебе здесь врача возьму? Соберись! Второго промаха нам с тобой не простят. Мы сами себе его не простим.

– Я виноват, что ли, что у меня рука не действует? – с обидой спросил Лоскутов. – Я в таком виде пользы не принесу. Я и так с травмой головы две недели…

– Ну, не преувеличивай! И не такая, видно, травма, раз своими ногами ходишь.

– Вам легко говорить!

Со стороны станции донеслось стрекотание моторов. Жмыхов с беспокойством обернулся и тут же повелительно протянул ладонь Лоскутову.

– Все! Хорош дискуссии разводить! Вставай! Пошли!

Лоскутов ухватился за протянутую руку, с натугой поднялся. Уже не обращая на него внимания, Жмыхов торопливо зашагал к станции. Неожиданное оживление в тихом уголке обеспокоило его.

При ближайшем рассмотрении, однако, выяснилось, что к их делам это не имело ни малейшего отношения. Просто возле здания станции собрались какие-то отвязные подростки на трескучих мотоциклах. Их было человек пять-шесть, но шума они производили не меньше, чем взвод мотопехоты, идущий в атаку. Андрей терпеть не мог этих ночных рыцарей и в другое время непременно разогнал бы веселую компанию, но сейчас ему не хотелось светиться, а к тому же шум и суета были сейчас на руку. Если Томилин вернется на станцию, он тоже в первый момент обратит внимание на шумных тусовщиков, и возможно, будет не так подозрителен.

Майор приказал Лоскутову садиться в машину, а сам еще раз проверил здание вокзала. Внутри было пусто, только в глубине билетной кассы – их было видно через окошечко – пили чай сотрудницы вокзала.

Жмыхов уже собирался уходить, чтобы присоединиться к своей команде, как вдруг в пустой зал быстро вошел запыхавшийся человек в джинсах и синей рубашке с коротким рукавом. Джинсы были выпачканы мазутом, рубашка порвана. Он настороженно осмотрел помещение и остановил угрюмый взгляд на Андрее. Несколько секунд они недоверчиво разглядывали друг друга, а потом Томилин отвернулся и быстрым шагом направился к окошечку кассы.

Да, это был он. Жмыхов узнал его, хотя видел до этого только фотографии Томилина из того, старого дела. Ошибки быть не могло. Парень не так уж сильно изменился. Только стали жестче черты лица да появился шрам на нижней губе. Ну и следы борьбы, которые остались на одежде. Все сходилось. И в том, что Томилин вернется, Жмыхов не ошибся. Попал в точку.