Вороны любят падаль

Они побежали дальше, временами останавливаясь и вслушиваясь в звуки леса. Преследуемый, кажется, их еще не обнаружил и все время бежал в одном и том же направлении. Это облегчало задачу, но бегуном Жмыхов был неважным, поэтому очень скоро почувствовал усталость, а перед глазами у него побежали красные круги. Сердце колотилось как бешеное и грозило вот-вот выскочить из груди. Майор невольно замедлил бег, а потом и вовсе перешел на шаг. «Чертов возраст! – мысленно выругался он. – Но кто же знал, что на старости лет придется в забегах участвовать? Еще и неизвестно, какой приз за этот забег получишь…»

К счастью, лес стал редеть, на небе прорезался узкий серп нарождающегося месяца, и Жмыхов, точно во сне, увидел приближающуюся гладь неширокой реки, пологий берег и бегущего к воде человека. Слева от майора из зарослей с хрустом выбрался Гусев. Он тоже тяжело дышал и озирался. Жмыхов молча указал ему на силуэт, спешащий к воде. Гусев понимающе кивнул и тщательно прицелился. Однако пистолет ходил в его руке ходуном, и он все медлил с выстрелом.

– Томилин, стоять! – закричал Жмыхов срывающимся голосом.

Убегающий человек обернулся, и тут же грянул выстрел. Пуля со свистом ушла в ночь, не причинив никому вреда. Гусев выругался и снова выстрелил. На сей раз пуля ушла вниз и взбила песок у самой кромки воды. Выстрел подстегнул беглеца. Он прибавил шагу. Теперь выстрелил Жмыхов и с ликованием в душе увидел, как Томилин споткнулся, упал на колени, а потом и вовсе повалился на бок, пропав из поля зрения.

– Есть! – завопил Гусев.

Удача придала им сил, и они снова бросились бежать. Однако в этот момент Томилин довольно резво поднялся и, согнувшись пополам, чтобы быть менее заметным, метнулся к реке. Потом он, поднимая фонтан брызг, врезался в воду, глубоко нырнул и поплыл к противоположному берегу.

Жмыхов выстрелил в расходящуюся кругами воду. Подскочил Гусев и тоже стал стрелять, методично выпуская одну пулю за другой в медленные прохладные волны. Быстро опустошив обойму, он словно очнулся, вздрогнул, опустил руки и вопросительно посмотрел на своего спутника. Майор, словно гончая, принюхивался к запахам ночи, а на его лице все отчетливее проступало выражение крайней озабоченности.

После оглушительного грохота выстрелов тишина просто давила на уши. Кажется, Жмыхов различил в этой тишине подозрительный всплеск метрах в двадцати вниз по течению и подался вперед, намереваясь бежать вдоль берега.

– Готов? – почему-то шепотом спросил Гусев. – Как думаешь?

– Когда пульку расписываешь, думать надо, – зло оборвал его Жмыхов. – А нам доказательства нужны. Убедительные. Нам в любом случае у него документы забрать надо.

– Но если он выплыл, то должен обнаружить себя. Тут место открытое. Не может он незаметно уйти.

Что-то сообразив, он принялся оглядываться по сторонам, высматривать что-то под ногами, а потом опустился на колени и посветил себе телефоном.

– Посмотри, Васильич! – позвал он. – Тут все в крови!

13

Дроздову никак не удавалось привести мысли в порядок. То, что произошло на стоянке возле гостиницы, казалось настолько невероятным и диким, что просто не укладывалось в голове. Еще утром разговаривать с человеком, строить планы, а потом найти вместо него груду искореженного, оплавленного металла! Еще повезло, что портье посочувствовал, не то числился бы сейчас первым подозреваемым – что-что, а эту систему Виктор знал слишком хорошо. Но кому понадобилось прикончить Калганова? Томилину? Бред. Так сказать, опохмелился и взорвал кредитора. Вместо того, чтобы оформлять документы на наследство.

Полицейскому Лоскутову? У этого есть мотив, не поспоришь. Только метод он предпочел странный. Такого полета птицы ведут себя иначе. Он бы придрался, забрал обидчика в отдел и там бы отметелил за милую душу. Взрывать – глупо. Другое дело, если за Лоскутовым стоит кто-то посерьезнее. Но почему вдруг Калганов? До сего дня он не выказывал ни малейшего беспокойства за свою жизнь, да никто на нее, кажется, и не покушался, хотя возможностей для этого было предостаточно. Что-то имеется в прошлом Калганова, о чем он не знает и не может знать? Возможно, но если с ним хотели посчитаться за старое, то, как уже говорилось, для этого были возможности куда более удобные. Калганов ни от кого не прятался, даже от Лоскутова. Нет, причину нужно искать здесь, в Зеленодольске. Вопрос в том, нужно ли это самому Дроздову? В конечном счете его дело теперь – щекотливые дела о супружеской неверности, иногда об инсайдерах, сливающих деловую информацию, зачем ему убийство неизвестного, в сущности, человека? Внутренний голос, однако, шептал, что не все здесь так просто, и, может быть, убийство это имеет прямое отношение к делу о наследстве, а значит, и к Дроздову тоже. В любом случае стоило посоветоваться с бывшей супругой, так как она заварила всю эту кашу.