Вороны вещают о смерти

— Не слышала, как вы подошли, — откликнулась я, распрямляя затекшую спину.

— Не заболела ли ты, Огниша? — обратилась ко мне Беляна. — Или случилось что? А то на тебе лица нет.

Девушки глядели на меня с такой искренней заботой, что я едва не пустила слезу от нахлынувших вдруг чувств. Бросила выстиранную рубаху в корзину и вышла на берег. Ноги онемели от ледяной воды и едва слушались.

— Страшно мне, подружки, — прошептала я наконец — и сама удивилась тому, что решилась высказать это вслух.

Опустилась без сил на мягкую траву, укрывающую подходы к реке, и взволнованные девушки расселись рядом.

— Что такое, Огниша? Расскажи, может, придумаем, чем помочь.

Я сокрушенно покачала головой.

— Ох, девочки, боюсь, что поможет здесь только чудо… Ночью в курятник забрался зверь и передушил почти всех кур.

— Батюшки!

— Боишься, что зверь снова вернётся?

— Нет, Милаша. Беспокоюсь, но… Боюсь я другого, что туго нам с матушкой придется. Репа с тыквой совсем чахлые, плохо растут в этом году. Я их и поливаю — по дюжине вёдер с речки таскаю каждый день, и землю рыхлю. Не растут! И корова того и гляди перестанет молоко давать. Ещё и яйца эти кровавые…

— Как пить дать, кто-то порчу навёл! — с уверенностью заявила Нежана. — Каждый знает: если яйцо покатать по плечам и разбить, а оно тухлое — значит, порча или сглаз на человеке, а то и нечистая сила на плечах сидит! Может, кто-то на тебя зло затаил, вот и не ладится все, и куры дохнут, и посевы чахнут. — Она ахнула и широко распахнула глаза. — А может, и матушка твоя так долго болеет из-за порчи!

Я ответила хмурым взглядом:

— Нет, не может быть. Не верю я в это.

Но в голосе помимо воли отразилось сомнение.

— Когда ты впервые кровавые яйца нашла?

— Три дня назад…

— А что до этого было, помнишь? Может, поссорилась с кем?

— Да ничего такого… Слушайте, ну какая порча? Я же никому в жизни плохого не сделала, да и нет у меня ничего, чтобы от зависти насолить хотели.

— Ты добрячка, Огниша, — заметила Милана, — но иногда и с такими беды случаются. Какой там второй признак порчи?

— Сворачивается молоко сразу же после дойки. Бывало?

Я задумалась, пытаясь припомнить, когда в последний раз оставляла кувшин в доме.

— Молоко я сразу пью или в тесто использую. — Помедлила и напряжённо обвела подруг взглядом. — А третий какой признак?

— Тяжёлый сон, — ответила Нежана, и я застыла, с усилием сглотнув вставший поперек горла ком. — Говорят, если плохо спишь и будто не отдохнувши встаёшь, да ещё если грудь болит на утро: верный знак, что по ночам на груди сидит нечисть или колдун, силы твои пьет.

Не сразу получилось собраться с мыслями и заново взглянуть на все, что произошло недавно. Да, в порчу было бы проще всего поверить. Столько несчастий навалилось разом. Но они все могли оказаться и простым совпадением.

— А как тогда болезнь матушки объяснить? Если бы она была вызвана дурным влиянием, волхв бы это заметил.

Нежана только развела руками.

— Значит, это все Лихо.

— Нет, — отрезала я с такой уверенностью, что подруги разом замолкли и с подозрением воззрились на меня. Поспешно добавила: — Ну, плохое просто случается. Может, Недоля сейчас мою судьбу плетет.

— А я все же думаю, что это колдун, — прищурилась Милаша, а Беляна поникла:

— Значит, ничем мы помочь не сможем…

— Знаю я, что может помочь. — Милана обратила ко мне серьезное и даже жесткое лицо. — Замуж тебе надо выйти.

Я испустила тяжкий вздох и с укоризной протянула:

— Милаша!

— А что? Сама подумай. Если не соберёшь достаточный урожай, не запасешься дровами и сеном к зиме, туго вам с матерью придется. А вдруг и корова того? Что будешь делать, а? То-то.

Слова подруги не на шутку меня рассердили.

— Не стану я из-за сена и коровы замуж выходить.

— Ха. Вы, подружки, часто говорите мне, что я слишком горделива. Но даже мне гордость не помешала бы исполнить долг. А как бы вы поступили?

Нежана поджала губы и отвела взгляд, признавая правоту Миланы, и только светловолосая Беляна с досадой покачала головой.

— Надо тебе быть сдержаннее, Милаша. В селе что-то нехорошее творится, а ты про женихов…

В неуютном молчании я закончила накатывать рубахи и поспешила к дому.

Не хотелось признавать этого, но в чем-то подруга была права. Мне едва хватило сил в прошлом году заготовить достаточно сена. Корова ест много. Я косила дни напролет, потом ворочала подсохшие стожки вилами, чтобы не загнивали. Скручивала сено в плотные снопы и носила привязанными к спине на сеновал, что отец когда-то устроил на чердаке сарая.

Вместо хороших дров иногда приходилось использовать шишки и ветки — колоть поваленные деревья на чурки и носить их из леса на двор у меня просто не хватало сил.

А был бы муж — он взял бы тяжёлую работу на себя. Я занялась бы как следует огородом, ткала и шила бы рубахи, как все прочие женщины.

Но мне такая жизнь претила. Не важно, таскала я сено или стряпала, чинила крышу или резала ложки — не ощущала я себя на месте. Всегда хотелось делать нечто большее, чем просто обеспечивать собственную жизнь.

Глава 7. Верный признак