Ворота из слоновой кости

Вопрос дона Корлеоне показался Кононову не то чтобы странным, а просто заданным как бы ни к селу ни к городу. Кононов сидел за большим двухтумбовым столом в просторном помещении со светящимися квадратными плафонами на потолке. Его ладонь приятно холодил высокий бокал с минеральной водой. Сулимов, расстегнув пиджак, устроился за таким же столом у противоположной стены. Композицию завершал третий стол, напротив массивной, как в бункере, входной двери. За ним расположился коллега Сулимова. Был он худощав и лысоват, явно предпенсионного возраста, и фамилию носил на удивление простую и очень распространенную: Иванов. Больше в этом помещении без окон никого не было. У стен стояли заурядные канцелярские шкафы со стеклянными дверцами – их полки пестрели разноцветными папками-накопителями. А на столе Иванова (который на самом деле мог быть и Петровым, и Сидоровым), рядом с телефоном, возвышался большой плоский дисплей компьютера.

– А как его можно представлять? – пожал плечами Кононов. – Вот дни недели я представляю, и месяцы тоже. Дни недели – как две страницы в раскрытой тетради: на левой странице, сверху вниз, понедельник, вторник и среда, на правой – четверг, пятница и суббота. А воскресенье – параллельно субботе, еще правее, но за пределами тетради. А месяцы – по кругу: осенние – снизу вверх, справа, зимние справа налево, весенние – слева, сверху вниз, летние – внизу, слева направо. Такая картинка… А время… Что такое время? Нас как учили? Время – это смена состояний материи, форма следования одного состояния после другого – что-то в этом роде. Поток, река. Но специально представлять как-то не пытался, не философский, видно, у меня склад ума. Да и когда мы диамат-то проходили – на втором или третьем курсе, а в те времена были вещи гораздо более привлекательные: пиво, футбол, вечеринки в общаге…

– Хм! Понятно, – сказал дон Корлеоне, отвинчивая крышку еще одной двухлитровой бутылки с минеральной водой. – Представлений может быть сколько угодно, но толком мы ничего не знаем. Нет пока научно обоснованной, детально разработанной теории времени.

Сухощавый бесцветный Иванов удрученно покивал за своим столом: увы, мол, чего нет, того нет. В отличие от коллеги, он был без пиджака, и его светлая рубашка не выглядела очень свежей.

– Если вы решили меня привлечь к разработке теории времени, то просчитались, – заметил Кононов. – Я же говорю, не тот у меня склад ума.

– Дело, в данном случае, не в теории, Андрей Николаевич… – Дон Корлеоне сделал длинный глоток и принялся крутить в руках бокал. – Дело в практике.

«Что же это за работа такая у седьмого отдела? – подумал Кононов. – Ловить гипотетические кванты времени? А я им зачем нужен? В качестве учетчика? Палочки карандашом ставить?»

Сулимов уже показал ему свое служебное удостоверение. С фотографией, четкой круглой печатью и витиеватой подписью. С гербом и номером – все честь по чести. С лаконичной «шапкой»: «11-е Управление». Из удостоверения явствовало, что дон Корлеоне, то бишь Сулимов Сергей Александрович, заведует неким отделом номер семь. Никакие майоры или полковники в удостоверении не упоминались.

Одиннадцатое Управление. Отдел номер семь. Кратко и просто. Но непонятно.

Кононов не задавал ненужных вопросов. Понимал, что скажут ровно столько, сколько ему положено знать, – и ни словом более. Да и зачем ему более? Меньше знаешь – крепче спишь…

Конечно, можно было сразу отмахнуться от предложения, сделанного в пивнушке Сулимовым, неспешно управиться с пивом и взять еще кружечку. Или убрести домой, в свою однокомнатную квартиру, доставшуюся ему после развода-размена. Только вот действительно ли можно было отмахнуться? Еще направляясь вслед за Сулимовым к элегантному обтекаемому авто с тонированными стеклами, Кононов осознал, что никаких других вариантов у него просто нет – фильмов на эту тему крутили по разным телеканалам немало. Если он нужен – от него не отстанут… и вряд ли целесообразно демонстрировать свое упрямство сотрудникам спецслужб. Какое бы ни было тысячелетие на дворе, и как бы ни менялись реалии повседневной жизни, и куда бы ни тыкался вектор общественного развития, спецслужбы оставались спецслужбами. Присно и вовеки веков.

Потом была поездка вглубь столицы, к центру, в компании словно потерявшего дар речи Сулимова и роботоподобного шофера. (Или это и был робот? Лучшие достижения «народного хозяйства» – на службу спецслужбам!) Остались далеко позади «спальные» массивы, и старый мост тщетно пытался укрыть от солнца неторопливую реку, и пыльный ветер с разбегу кидался на каменные страницы высотного здания-«книги» – символа ушедшей эпохи… А потом автомобиль запетлял по кривым зеленым переулкам и, въехав под арку, остановился в замызганном дворе.

– Приехали, Андрей Николаевич, – сказал дон Корлеоне, повернувшись к сидящему сзади Кононову. – Добро пожаловать в наш уютный дворик.