Ворота из слоновой кости

Кононов но мог понять, что с ним такое творится. Ему хотелось и смеяться, и плакать.

– Так вы, наверное, из Государственного Комитета, а не из Одиннадцатого Управления, – с трудом выговорил он, потому что смех и слезы душили его, смех, и слезы. – В Корректоры хотите меня определить, что ли?

Он бросил газету на столик – и засмеялся, и слезы полились у него из глаз, и все окружающее дрожало и корчилось, и рассыпалось на куски, и собиралось воедино, представая уже в несколько ином виде, будто с бешеной скоростью перескакивали с места на место стекла какого-то ужасного калейдоскопа, и тот, кто вращал калейдоскоп, никак не мог – или не хотел – прекратить это занятие.

Он смеялся и плакал, а наискосок от замызганного летнего кафе, прямо на мостовой, возвышался большой белый шар, переливаясь разноцветными огнями. Удивительный шар – как снежный ком среди знойного лета. Автомобили, не сбавляя хода, мчались сквозь него, словно те, кто сидели за рулем, не видели этого чуда на выщербленном асфальте посреди Воскресенской, словно не было там никакого шара...

Словно шар был всего лишь иллюзией.

Или же иллюзией была сама Воскресенская и автомобили. И все остальное.

И справа и слева, и впереди и позади, и вверху и внизу вырастали многочисленные ворота. Ворота из слоновой кости...

Кировоград, 2003-2004.