Воротиться нельзя влюбиться! (СИ)

Даве был гишпанский гранд,

Уж и щеголь, уж и франт!

В кажном ухе по брильянту —

Чем тебе не вариянт?

Ты ж подстроила, чтоб гость

Ненароком сел на гвоздь,

А отседова у гостя —

Политическая злость!..

Поесть и идти спать — отличное предложение, только пол так и останется липким. А я если уж за какое-то дело принялась, то предпочитала до конца его доводить, пусть и одной рукой. С буфетом-то князь вон как помог. На душе как-то легче стало, что красивая посуда не пострадала. Она, в конце концов, не виновата в том, что у неё такой вредный хозяин.

— Чего расселася? — воинственно проскрипело из угла. — А ну, мой давай! Живём уже два дня, как в свинарнике, а всё по твоей милости. Хозяин запретил убирать. Ишь, удумал, нашёл «воспитательный момент». Отродясь у меня такой грязи в тереме не было. Вот что значит баба объявилась! Где баба, там и срач!

— Вы, собственно, кто? — спросила я темноту, уже предполагая, каким будет ответ.

— Дед Постень я, — отозвался домовой и показался на свет.

Роста небольшого, сантиметров девяносто. Лохматый, угрюмый и жутко недовольный. Но при этом чисто одетый: рубашечка на нём белая и так накрахмалена, что аж хрустит; штаны без единого пятнышка; а поверх всего расшитый красными черпачками передник. Торчащая немного вперёд борода явно подстрижена, да и лохмы причёсаны, если приглядеться.

— Очень приятно познакомиться, я Маруся.

— Приятно ей! — возмущённо топнул дед лаптем. — Рассиживаться приятно? А ну, вставай, лодырница великовозрастная. Потомуть, небось, никто замуж-то и не взял до сих пор. Кому такая хозяйка-то надоть? Погром учинила — и тикать! Измигульница!

Кто-кто?

— Я и не собиралась отлынивать, просто порезалась, — показала я руку ворчащему деду. — И нечего меня тут обзывать. Я к вам в гости не напрашивалась.

— Вечно припрёт Владик ерундень какую-то… То енту… как её?.. этажёрку лаковую, на которой следы-то от пальцев так и остаются, так и ляпаются! А мне — вытирать. То книжек приволокёт обоз целый, да всё переплёты бумажные, а как их протирать? Как протирать, я тебя спрашиваю?

— Пипидастром, — уверенно ответила я. — Если перестанете на меня ворчать и подсобите с уборкой, я вам такой помогу сделать. Специально для книг.

Дед Постень заинтригованно на меня посмотрел, а густые усы шевельнулись. Возможно, в улыбке, но кто его знает?

— Чавой за пипидаст такой?

— Пипидастр. Уникальная технология нашего мира, — с серьёзным видом ответила я. — Вы уж помогите мне, дедушка. А я вам схемку нарисую. Или даже сама сделаю, материалы только нужны будут.

— Схемку? — заинтересовался дед. — Схемку — это можно…

Он подошёл к месту, где ещё оставались очертания лужи липкого мёда, и потёр его лаптем, очищая всё до блеска. Секунду спустя пол засверкал чистотой. А я бы не меньше часа его мыла!

— У вас в тереме шикарный порядок. Вы уж извините, что я так разбушевалась. Довёл меня ваш Владик.

— Енто да, — внезапно смягчился домовой, — ентоон могёть. Давненько я ему говорю, что хозяйку нам надобно, да детишек выводок. А то живём, как два бобыля. Ян-то что, ян-то старый уже. А Владик-то молодой пока. Уж смотрины-то какие только не устраивали. Невестов-то каких только не привозили. А всё не то ему и не енто.

— Так князь же… переборчивый и требовательный.

— Уж не то слово! Я уж с ног сбиваюся. И банька шоб натоплена была, и на столе разносолы, и караваи свежие из печи, и порядок в доме.

— Видно, что хозяин вы рачительный и ответственный, — похвалила я, чтобы наладить контакт. — Особенно при таком князе суровом, непросто, наверное, приходится.

— Ой, суровый-то оно да, только не в том дело. Упрямый, как о… — дед Постень вдруг осёкся и насупил брови, — как оченно упрямый человек. Ян-то что, моё дело какое? За князем приглядывать, да порядок наводить.

— Скажите, а чем можно у вас перекусить? Голодная я…

— Очень голодная? — вдруг обрадовался дед.

— Очень, — кивнула я.

— Так енто мы быстро сообразим-то!

Домовой с такой прытью принялся метать еду на кухонный стол, что три секунды спустя я поняла, насколько сильно переоценила свой голод. Чего на столе только не было! И солянка, и холодец, и репа пареная, и свежий калач, и ассорти из вареников.

— Полбу любишь? — спросил дед, потирая ладони.

— Не пробовала, — призналась я.

Он аж руками всплеснул.

В общем, из-за стола я не вышла, а выкатилась. Дед Постень накормил меня сначала до отвала, а потом ещё немного. Я ела и нахваливала. Когда отяжелела и осоловела от такого количества еды, домовой ласково на меня посмотрел и, чуть не прослезившись, сказал:

— Иди уж, я приберу…

В общем, еле поднялась в светлицу, да и завалилась спать, клятвенно пообещав себе искупаться с утра. Вот только спала почти до обеда. Видимо, организм решил не ждать окончания волнений и стрессов, а впасть в спячку примерно до весны. Возражений с моей стороны не было никаких.

— Маруся! Просыпайся, — постучал в дверь князь. — Время наказания.