Воротиться нельзя влюбиться! (СИ)

— Ну? — проревел амбал, угрожающе глядя на меня.

Традиционный для таких случаев ответ «баранки гну» застрял в горле и побоялся вырваться наружу.

— Здравствуйте! Вы, собственно, по какому вопросу? — по-мышиному пропищала я, отчаянно сожалея об отсутствии под рукой топора.

К печи была прислонена кочерга, но такого с ног одной кочергой не свалишь. У него же на роже написано, что пытались и неоднократно. Разбойничьего вида амбал захлопнул за собой дверь и шагнул ко мне, теперь нас разделяли лишь три шага пространства и колченогая табуретка.

— Зелье где? — рявкнул он, буравя меня чугунным взглядом.

Ещё одна достойная ответная рифма так и не увидела света.

— Послушайте, господин…

— Слушай, Яга, — перебил он, зло сощурившись. — Я на твои уловки не ведусь. Думаешь, проведёшь меня личиной красной девицы? Хороша личина, горяча, спорить не буду. Но уж я-то прекрасно знаю каргу, что под нею прячется! — пророкотал он.

Убеждать его, что красна девица настоящая, как-то разом расхотелось. Сразу подумалось, что разъярённый разбойник моей беззащитностью воспользоваться не побрезгует.

— Видите ли…

Перебив, амбал прогремел так, что зазвенели и банки на полках, и тонкие струны моей души:

— Хватит мне голову морочить! Деньги уплочены! Сроку у тебя было два дня. Зелье давай!

— Нет уж, вы послушайте…

— А не то прибью... — тихо проговорил он, и даже мышам стало понятно, что он не шутит.

Я на секунду замерла, осознавая своё положение, а потом сделала глубокий вдох, решаясь на полнейшее сумасбродство.

[*] Здесь и далее эпиграфы из потрясающей поэмы Леонида Филатова "Про Федота-стрельца, удалого молодца".

Сказ второй, о злодействе некоторых незлодеек

Спробуй заячий помёт!

Он — ядрёный! Он проймёт!

И куды целебней мёду,

Хоть по вкусу и не мёд.

Он на вкус хотя и крут,

И с него, бывает, мрут,

Но какие выживают —

Те до старости живут!..

В голове промелькнули самые разные варианты: под вишнёвую наливочку попытаться втолковать нежеланному визитёру, что я не Яга и понятия не имею, кто и что ему обещал; забиться на печку, задёрнуть занавески с громким криком «чур я в домике!» и надеяться, что амбал меня не найдёт; ловкой куницей скользнуть под стол, из-под него — к двери, а оттуда на волю, умереть пусть в носках и без кокошника, зато свободным человеком; жахнуть незваного гостяпо голове табуреткой, а когда он отключится, сжечь избу вместе со всем содержимым, включая жаб.

Но договороспособным амбал не выглядел, провалами в памяти, судя по всему, не страдал, в лесу наверняка смог бы отличить мои следы от заячьих, а такую чугунную голову одной табуреткой не возьмёшь. Да и жаб жалко… Это ж сказка, может, они вообще царевны.

Так что оставался только один вариант.

— Зелье! Что же вы сразу не сказали! — пожурила я амбала. — Разработанный персонально для вас рецепт уже готов, только вас и ждала, чтобы начать.

Амбал нахмурился и с подозрением на меня посмотрел.

— А чёй-то ты со мной на «вы», а?

— Прониклась, — честно ответила я. — Смотрю, мужчина такой видный, импозантный, уважаемый, ну разве можно такому тыкать? Вы уж меня простите, старуху, иной раз ум за разум как зайдёт, шама не понимаю, что несу, — всплеснула руками я, подражая речи бабы Яги. — А уж с памятью что стало! Вот мы с вами намедни встречались и договаривались, а я уж и не помню ничего…

— Не помнишь, что за зелье надобно? — посуровел размякший было амбал. — Чтоб я принял, да прошла сразу немочь ненавистная!

— Нет, про зелье помню, — на всякий случай заверила я. — Остальное — нет. Ну знаете, как это бывает. Тут помню, тут не помню. А вы садитесь, — указала я на колченогий табурет. — Сейчас прямо при вас и сделаю зелье, чтоб, значит, свеженькое было.

Амбал повеселел. И то верно, свеженькое все любят.

— Ты ток смотри, Яга! Ежели обманешь, я тебя Кощеичу сдам. И нехай он косточки твои старые в кипящем маслице погреет, — кровожадно улыбнулся амбал, садясь на табуретку.

Вот есть у меня такая удивительная особенность: терпеть не могу, когда мне угрожают. Странно, правда?

— Да что вы, в самом деле… Поможет зелье, рецепт уникальный, специально для вас разработала. Только надобно прядку волос ваших, чтоб, значится, совсем индивидуальное действие волшба заимела, — елейным голосом проговорила я, ухватила амбала за бороду, а потом резко дёрнула.

Десяток неровных чёрных волос остался в кулаке, а амбал кхекнул, крякнул и посмотрел недобро, но ругаться не стал.

Я оглядела стол, взяла подходящую по размеру чашу и положила в неё волосы. Затем приоткрыла заслонку печи, длинными коваными щипцами уцепила из пышущего жаром нутра уголёк и кинула наволосы. Они задымили, воняя на всю избу.