Воротиться нельзя влюбиться! (СИ)

Дед Мороз стукнул посохом, и мы оказались в переулке между гаражами, слякотном и незнакомом, где уже ждала Снегурочка. У одной из стен воздух едва заметно рябил, обозначая канал, и мы уверенно вошли в него. Вышли, правда, не очень удачно — в овражек с жидкой грязью на дне, но к нам тут же кинулась подмога из свиты Государя Василия Бессменного.

Ноги увязли в грязи, но, игнорируя это, мы синхронно задрали головы к небу, где на лазурном своде почти затянулась страшная чёрная трещина.

— Как все прошло? — еле слышно спросил Государь, поправляя массивную шапку. — А у нас тут ива зацвела.

— Всё прошло успешно. Отчёты — послезавтра на Большом Вече. Часть групп ещё не вернулась, останется до завтрашнего вечера. Сейчас они активно отрабатывают сбегания при виде оберегов. Особенно хороши в деле оказались болотницы. За ними же ещё и мокрые следы остаются…

Влад довольно улыбнулся, вдруг подхватил меня за талию и принялся кружить. Я радостно засмеялась, разглядывая его посвежевшее и помолодевшее лицо.

— Неужели у нас получилось? А как же пророчество? — спросила я, когда он наконец меня отпустил.

— А что пророчество? — раздалась певучая трель из ветвей цветущей ивы, где сидела золотая птица с прекрасным девичьим лицом, на голове которой сияла корона. — Оно гласило: навомирянка Марина отдаст жизнь Явомирью и тем вернёт ему волшбу. Волшба возвращается. А коли ты третий раз вернулась в Явомирье, на этот раз навсегда, то и жизнь ты, получается, нашему миру уже отдала…

Я ошеломлённо поглядела на Влада, но тот лишь усмехнулся.

— Да-да, так и гласило. Теперь всё верно, — он обнял меня за плечи и повёл в сторону лошадей, но в последний момент обернулся к соратникам: — Ждём вас послезавтра на Большом Вече. А пока все вернувшиеся могут отдыхать.

Влад усадил меня в седло и обратился к любителю Юнга:

— Раджа, останься пока тут. Группа домовых ещё не вернулась. Не в службу, а в дружбу — привези обратно деда Постеня.

Конь величаво кивнул, а потом заговорил:

— Любовь — это не сумасшествие. Уместно ли вообще здесь слово «ум»? Это и свет, и тьма, конца и края которым никогда не будет. И никому не избежать этой таинственной силы.

Я обрадовалась, что к нему вернулась речь.

Когда князь устроился позади меня, наша кобылица взмыла в небо. Огромная прореха с рваными краями стала гораздо меньше. Будто рана на теле мира затягивалась на глазах.

— Неужели у нас всё получилось?! — выдохнула я, оборачиваясь к Владу. — Даже не верится!

— Почему не верится? В сказках и не такое бывает, Маруся! — рассмеялся он.

На обратном пути к терему, который я уже мысленно окрестила домом, я поведала Владу, как оказалась в Явомирье и как притворялась Ягой. Влад в свою очередь рассказал несколько историй из прошлого, особенно забавно было то, что шутил он всегда с непроницаемо серьёзным лицом, и до меня не всегда сразу доходило, что он шутит. Но потом доходило обязательно, и я заливисто смеялась над словами жениха.

Оказалось, в детстве он был тем ещё задирой и проказником.

— Так вот, во время той драки я вспомнил, чему меня учил отец, — серьёзно проговорил князь, рассказывая о своей первой стычке с молодым богатырём Святополком Добрыничем. — Но умение прятать иглу в яйцо не пригодилось. И иглы у меня не было, и доспехи на Добрыниче были плотные.

Я смеялась, уткнувшись лицом в ладони, и не могла остановиться. Всё напряжение последних месяцев выходило вместе со смехом.

— В общем, дрались мы дрались, а потом устали и помирились, — важно продолжил Влад. — И даже побратались. Решили на радостях выпить глинтвейну заморского, но из красных сухих вин была только самогонка, а из фруктов — лук, чеснок и сырая картошка. В общем, убойный получился глинтвейн. Ты говоришь, что на свадьбе его хочешь подавать. Ну не знаю, Марусь, тебе, как хозяйке, конечно, виднее, но я бы что-то менее крепкое для начала гостям предложил, хоть бы даже и водку.

Я хохотала безостановочно, утирая слёзы, а Влад всё не останавливался.

— Если бы я знала, что с тобой так весело, я бы тебе уловки сразу показала, — сквозь смех прорыдала я. — Чтобы ты точно никуда не делся.

— Хах! — воскликнул он, поддразнивая. — Твои уловки на меня не действуют! Вот и докажи теперь обратное!

— И докажу, — промурлыкала я.

Мы как раз приближались к терему, и пару мгновений спустя вороная кобылица ударила копытами о каменную кладку двора, вышибая искры. Влад снял меня с седла, коротко поцеловал и сказал:

— Иди в терем, я расседлаю Ночерь и приду следом. Запрёмся в спальне и никого к себе не пустим.

— А ты уверен, что волшебство вернулось? — с надеждой спросила я.

— Да! — он щёлкнул пальцами, и в воздухе передо мной вдруг зацвёл потрясающий красоты полупрозрачный цветочек. Разумеется, аленький.

Я улыбнулась и поднялась на крыльцо. В тереме скинула сапоги и душегрейку, стащила с головы кокошник и с облегчением привалилась к стене, прикрыв глаза. Неужели на этом всё? Можно наконец жить долго и счастливо?