Воровка

— Замена моей матери. Ты — Праймэйл. Ты должен знать, кого она выбрала на смену себе. Я никому не расскажу, но я должен знать, почему, черт возьми, все держится в тайне.

Фьюри положил кусок мяса на тарелку и посмотрел на него, взгляд цитриновых глаз был непреклонным.

— Без понятия. Я сам думал об этом. И решил, что ты знаешь, но никому не рассказываешь.

Выругавшись, Ви похлопал по карманам куртки, а потом застыл.

— Не возражаешь, если я закурю?

— Нет, вовсе нет.

— Спасибо, Милостивый Боже, если говорить словами Бутча.

Прикурив, он выдохнул дым в сторону от Фьюри.

— Это ее очередная глупая игра. Мы имеем право знать. Мне не нравится эта секретность, особенно если война подходит к концу.

— Ты спрашивал Рофа?

— Нет. Пока нет.

Брат отложил разделочный нож и сказал: — Без начинки?

— Не уважаешь?

Фьюри засунул ложку в птицу и набрал с размахом. — Пюре?

— Есть подливка?

— Не уважаешь?

Ви выдавил улыбку.

— Заметано. И подливку тоже.

Когда перед ним поставили тарелку, он поднял взгляд.

— Без овощей? Хотя дареному коню в зубы не смотрят.

— Овощи — трата свободного места на фарфоре. — Фьюри толкнул ему вилку с ножом. — Спроси себя: стал бы я тратить место под начинку или пюре ради гороха?

— Обожаю тебя.

Когда Ви положил едва раскуренную самокрутку возле раковины, они взялись за трапезу. Фьюри остался стоять, Ви уселся на стул. Кухня представляла собой приятное сочетание новизны и старины, приборы были сделаны по последнему слову техники, балки над головой и старые окна, создававшие впечатление, что они тут — с возведения фундамента.

— У нас есть какие-нибудь пророчества, о которых я не знаю? — спросил Ви.

— Тебе известно все, что знаю я.

— Комплименты пошли.

Опустошив тарелку, Ви закурил вторую.

— Значит, я поговорю с Рофом.

— Знаешь, я почти не имел дел с твоей мамэн. Она меня особо не любила… не мудрено, я же все разрушил.

— Спроси у Избранных. — Поднявшись, Ви отнес тарелку к раковине. — Не думаю, что они с тобой согласятся. Для них ты освободитель.

Фьюри издал непонятный звук, который мог означать что угодно, и Ви взял пустую тарелку брата и повторил путь до раковины.

— Где у вас посудомойка?

Фьюри встряхнулся, сосредотачиваясь.

— А… прости, у нас ее нет. Я все помою.

— Хорошо. Мне не платят за мытье посуды. — Ви поднял проклятую руку в перчатке. — Если, конечно, ты хочешь, чтобы я испепелил твою раковину…

— Эм, Вишес?

Ви повернулся спиной к раковине. Фьюри изменил позу, прислонившись к столу возле газовой плиты, скрестив руки на груди и ноги — обе, из плоти и протез — в лодыжках. Он хмурился, разноцветная копна волос, переброшенная через плечо, напоминала лучи рассветного солнца.

— Что тебе нужно? — спросил Ви. — Говори, я помогу.

— А если речь о прощении? — Ви отшатнулся, и Фьюри продолжил тихо: — Я чувствую в этом свою вину.

— В чем?

— В том, что твоя мать оставила расу. — Запрокинув голову, он, казалось, смотрел сквозь потолок и крышу на небеса. — Если бы я не появился, не полюбил Кормию и не освободил всех Избранных… может, Дева-Летописеца осталась бы с нами, как думаешь?

— Черта с два. — Ви жестко посмотрел на брата. — Ты здесь не при чем. Она сама решила исчезнуть. Никто не подставлял дуло к ее виску. Проблема в том, что ее задницу перестали целовать, поэтому она решила бросить расу, которую сама же создала. Это — ее косяк, не твой, мой, моей сестры или кого бы то ни было.

Фьюри покачал головой.

— Не считая того, чего лишилась вся раса, я думал также о том, что я лишил тебя и Пэйн вашей мамэн. Словно я предал вас в каком-то смысле. И это убивает меня.

Ви подошел к парню, обхватил его за плечи и хорошенько встряхнул.

— Прекрати. Не вздумай больше тратить ни секунды на эту чушь. Она не стоит твоего времени… и чем быстрее ты воспользуешься моим примером, тем счастливее будешь. И забудь про фигню с мамэн. Просто потому, что женщина произвела ребенка на свет, еще не значит, что она заслуживает называться мамэн, и если говорить о Деве-Летописеце, это справедливо как по отношению к целой расе, так и ко мне с Пэйн. — Он пожал плечами. — Спроси себя: если бы вы с Кормией завели ребенка, ты можешь представить… хоть на секунду вообразить… что твоя супруга сможет оставить дитя, независимо от причин и обстоятельств?

— Нет. — Фьюри покачал головой. — Нет, конечно.

— Вот это «мамэн». А твоя невестка? Думаешь, Бэлла способна оставить Наллу?

— Боже, нет. Ни за что на свете.

— Бэт? Лейла? Мэри? Я так не думаю. Поэтому завязывай с муками совести. Расу покинул надсмотрщик, который хреново исполнял свои функции. Это — новая возможность, а не трагедия, из-за которой стоит парить себе мозги.

Фьюри сделал глубокий, судорожный вдох.

— Похоже, ты прав. Спасибо, Ви.

— Обращайся. Ты — неженка, но я тебя люблю.

Парень засмеялся — Ви на это и рассчитывал. Но по правде… он сильно переживал за Фьюри. У мужика слишком доброе сердце, а это и хорошо, и плохо.

Вишес отступил назад, не особо стремясь на следующую встречу, но он твердо решил докопаться до истины. И, по крайней мере, он хорошо подкрепился.

— На твоем месте, я бы больше беспокоился тем, что тебя обворовывают.

— М-м?