Воровка

Ночная подсветка вдруг вспыхнула ослепительно-ярко. Зазвенел сигнал к побудке — такой громкий, будто извещал как минимум о воздушной тревоге. "Орлята-фениксы" и неизвестные повстанцы с неизвестной планеты спрятались туда же, где Рисса хранила мечты о космических полетах с отцом и жизни вольной наемницы, которой господа не господа и закон не закон. На склад с табличкой: "Тупые детские фантазии. Не открывать, если не хочешь удавиться от стыда".

Рисса до скрипа стиснула зубы, чтобы не завыть.

* * *

Утро началось со зловещего объявления: сразу после построения — общий сбор в кабинете надзирателя. Узнав об этом, Ремис тихонько выругался себе под нос, а Иллин и Рисса обменялись обреченно-понимающими взглядами. Они, в отличие от других ребят, о повестке дня догадывались.

— Как думаете, он только нас прибьет? Или всем достанется, за то, что рядом стояли? — Ремис петушился как мог. Он даже самоуверенную ухмылку изобразил до того убедительно, что Рисса ему почти поверила.

Иллин глянула на него с укоризной, как мать — на глупого ребенка, и крепче сжала руку Милли, на свою беду действительно поправившейся к утру. Бедная малявка чуть без чувств не свалилась, узнав, что Аргейл хочет их видеть, и всю дорогу до его кабинета не отлипала от старшей подружки, будто та могла ее защитить. Дите дитем.

Правда, сейчас Рисса тоже не отказалась бы от человека, которого можно крепко ухватить за руку и смотреть на него напуганным побитым щеночком: "Ну пожалуйста, спаси меня, ты же такой сильный!". Хоть раз в жизни.

— Я не хочу так во второй раз… — шептала Милли, тихонько всхлипывая. — Иллин, я не выдержу, если он снова прикажет меня избить. Лучше пусть сразу убьет, чем так…

— Тише. — Иллин слегка дрожащей рукой потрепала Милли по волосам. — Здесь есть свои правила, Милли. Мы не сделали ничего плохого, у него нет повода наказывать нас. Не бойся.

Милли помотала головой.

— В тот раз тоже не было. Иллин, мне страшно. Мне очень страшно!

— Так, малая, хорош пищать, без тебя тошно! — шикнула на нее Рисса. Милли, вздрогнув, сжалась и попыталась спрятаться за Иллин. Рисса чуть смутилась: эта мелкая что, думает, будто она ее бить станет? Да что у нее с головой не так? — Еще неизвестно, ради чего этот сбор. Может, он и не из-за нас вообще, а просто тут порядок такой. Не разводи панику.

Ремис бросил на нее косой взгляд, но смолчал. Даже до него дошло, что незачем пугать малявку раньше времени. И так ей хуже всех приходится.

У кабинета Аргейла образовалась небольшая давка: никто не хотел первым входить в логово надзирателя и всячески пытался уступить эту честь другому. Но делать было нечего, и в конце концов жиденькая и нестройная шеренга послушников по одному втянулась в высокий дверной проем. Аргейл дожидался их во всем своем великолепии: мантия идеально отглажена, осанка прямая, как у королей с картинок, взгляд — только дрожать и падать ниц перед таким. И не подумаешь, что вчера ночью на этого человека безнаказанно орал старый врач. Рисса укусила себя за губу, чтобы не ухмыльнуться, хотя от страха у нее сводило живот и тряслись коленки.

— Вы заставили себя ждать, — процедил он, обведя послушников тяжелым взглядом. Девочка, стоявшая рядом с Риссой, прерывисто вздохнула и рефлекторно потянулась к шее, на которой еще виднелись ранки от рабского ошейника. — За это для каждого из вас сегодняшние порции еды будут урезаны вполовину.

Он сделал паузу, словно бы ждал, что сейчас дети начнут роптать и отстаивать свое право на полноценную кормежку. Никто не издал и звука. Рисса так же, как и все, стояла, потупив голову, и считала секунды до главного действа. Последние надежды на то, что Аргейл созвал их просто так, следуя каким-то загадочным порядкам Академии, рассыпались в тот момент, когда он посмотрел на нее, — гораздо более пристально и зло, чем на других.

— Теперь к делу, — продолжил Аргейл, убедившись, что никто не смеет пискнуть против его скотейшества. — Послушники Милли Белавара, Иллин Мартеса, Рисса Праус и Ремис Трет, шаг вперед.

"Ну все. Приплыли". — Рисса сжала кулаки, но послушно сделала, что велели. Девочка со следами от ошейника посмотрела на нее с нескрываемым сочувствием. Сосед Ремиса шарахнулся от него, как от заразного больного. Иллин что-то быстро шепнула на ухо побледневшей сильнее прежнего Милли. У малой в глазах стояли слезы — единственной из всей их компании.

"Это ненадолго. Пока электроплетью бить не начали".

— Взгляните на них хорошенько. — Аргейл чеканил каждое слово, будто старался как можно глубже впечатать его ребятам в мозги. — Каждый из вас — ничтожный червь. Никто до сих пор не проявил хоть сколь-нибудь заметного таланта и усердия в учебе, никто не оправдал доверия, оказанного вам самим Императором. Но эти четверо сумели выделиться даже на вашем фоне — своей ленью, непочтительностью, слабостью и дремучим невежеством.