Воровка чар

— Айка, — Вит устало потер глаза руками. — Клянусь Рэгом, тебя никто неволить не будет, ты в любой момент можешь уйти, забыть меня и все это, как страшный сон.

— А если я захочу выйти замуж? Не за тебя, а за кого-то другого?

— Во-первых, я тебе еще ничего не предлагал, — неожиданно зло сказал чернокнижник. — А во-вторых, ты не захочешь.

— С чего бы это? Все же хотят, и я должна, — я упрямо мотнула головой.

— Ээээ.. Айка… Вит, — позвал Рион, но мы не обратили на него ни малейшего внимания.

— Не захочешь, и я не захочу, — вириец вдруг одним скользящим движением оказался рядом. — Это самое поганое в нашем даре. Или проклятии. — Он схватил меня за руку, рывком притянул к себе и добавил: — А это на память.

Я поняла, что сейчас он меня поцелует. И растерялась. Раньше, это был наш выбор, или скорее порыв. А сейчас я буду гадать, прикасается он ко мне по собственной воле или наша «истинная любовь» принуждает его это делать.Его губы приблизились к моим, и я вся сжалась. Вит горько усмехнулся и вдруг вместо поцелуя, привлек меня к себе, заставляя уткнуться носом в пахнущую костром и элем форму.

— Никакого принуждения. Даю слово. Тебе и себе. Либо ты придешь ко мне сама, либо — нет. А боги пусть идут к дасу, — он все же коснулся губами моего лба, легонько, нежно, почти невесомо. Словно прощаясь. Кожу кольнуло теплом.

— Там Михея ведут, — сказал Рион, глядя в мутное окно.

Вит отстранился и, обхватив пальцами мой подбородок, заставил посмотреть ему в лицо. Усталое, словно припорошенное пылью, постаревшее, но знакомое до последней черточки. Мне нестерпимо захотелось дотронуться до небритой щеки.

— Я никогда не причиню тебе зла, помни об этом, что бы ни случилось.

Кивнув, я спрятала руки за спину, потому что коснуться усталого лица, захотелось еще больше, просто чтобы стереть эти глубокие морщины.Дверь распахнулась, в комнату буквально влетел Кули.

— Вы бы видели, там, у целителя настоящий волшебный… — закричал он и замолк, видать, от переизбытка эмоций.

Следом в комнату ввели Михея. Он почти шел сам, лишь незначительно опираясь на не слишком довольную этим Оли. Мира поставила на стол холщовую сумку. Белую сорочку и потрепанный плащ Вита, сменило крепкое, но местами потертое домотканое платье и косынка, ноги оставались босы.

— Я вам тут снеди принесла, — девушка стала раскладывать на столе печеную картошку, сыр, головку лука, крынку сметаны.

Но аппетит уже улетучился.

— Как ты? — спросил Вит покачивающегося стрелка.

Тот попытался изобразить бодрость, но не преуспел, и лишь устало мотнул головой.

— Главное, что стоишь на своих двоих, — сказал чернокнижник, отходя к столу.

Мне вдруг стало холодно и захотелось немедленно шагнуть следом.

«Это все магия! — мысленно проговорила я. — Магия, дар богов или еще какая потусторонняя чушь. Это не по-настоящему».

— Там у целителя дерево растет, прямо в доме, с зеленой корой и такими лифтьями… — паренек схватил со стола колбасу и откусил, не переставая говорить.

Оле тоже села за стол, Михей осторожно опустился на край лавки. Надо же, целитель и впрямь хорош. Рион остался стоять у окна.

— А ефе… ефе…

— Сперва прожуй, а потом говори, — сделала мальчишке замечание старшая сестра.

— А еще перед домом бургомистра клетка стоит, вот такенная! А в ней… кха… кха, — парень подавился, Оле постучала ему по спине, и даже это движение вышло укоризненным.

Мира стала рассказывать, что на кухне корчмы на вертеле запекался целый кабан, а пьяный повар, оправдывая название постоялого двора, спал в углу и кухарка тыкала в него кочергой. Надеюсь, холодной.

Я перестала прислушиваться и опустилась на тюфяк. Рион отрешенно смотрел на улицу. Михей молчал. Вит… Виту было плохо. Внутри него клубилось что-то едкое, колючее, оно пожирало его изнутри. Угрызения совести? Но для него этот дар богов такая же неожиданность, как и для меня. В молчанку он больше не играет… Так почему ему так плохо? Хуже чем мне…

Что с нами случилось? Помню, мы были таким же, как Оле и Мира, как Кули, что болтал без остановки. А теперь? Я вздохнула. То, что с нами случилось, называлось жизнь, а эти только несколько дней как из своего села выбрались.

Кишинт вернулся спустя половину часа, когда вся снедь была съедена, а разговоры выговорены. Зашел, хлопнул дверью, сел на лавку и мрачно уставился на Оле. Та, не ожидавшая такого повышенного внимания, что-то возмущено проговорила, что-то подозрительно похожее на «шляются тут всякие, приличной девушке и не присесть…»

— Дасу? — спросил Вит.

— Дасу, — подтвердил мужчина.

Оле стала торопливо сотворить знак Эола.

— Где?

— На две сотни совар восточнее. Малые Охапки, — он стукнул кулаком по столу. — К слову сказать, не такие уж и маленькие, более сотни душ отправились к дасу.

Вит задумчиво посмотрел на карту.

— Дасу? Опять? — спросил Михей.

— Что значит, опять? — спросил Киш.

Вит, не отвечая, провел пальцем по карте.

«Ма-лы-е О-хап-ки» — медленно прочитала я.