Воровка чар

Пред глазами снова появились зеркала, и снова звериное изображение глядело на меня из каждой поверхности, только на этот раз я не собиралась множить их. Я собиралась их сложить, как гадальные карты в колоду. Одно на другое. Не обращая внимания на нечеловеческий вой Лиэссы, на то, как забилось в конвульсиях ее тело. Куда-то в сторону отлетел нож, теперь она хотела только одного: вырвать руку из моих пальцев, вырвать пока…

На этот раз ее сила оказалась более податливой. Она собралась, снова напомнив мне юркого зверька, что сейчас скалился на мою кошку. Еще один осколок воспоминания, среди десятка таких же. Там, на погосте в Волотках, лже-Лиэсса-Мира увидела мою силу, а я — увидела ее. Ее юркую серую ленту, что напоминала ласку. Можно натянуть на лицо любую личину, но нельзя надеть маску на магию, живущую внутри.

Теперь сила принадлежала не только ей, она принадлежала и мне. Я позволила ей вырасти, вложила что-то свое, и теперь та с готовностью возвращалась обратно, прихватывая собой те самые песчинки колючей магии целительницы. Это — как опустошить сосуд, взять и выпить одним махом крынку молока. Даже голод, что продолжал терзать меня изнутри, унялся.

Мелькнула мысль о печати смерти, что могла появиться у меня над головой, раз я забрала чужую силу. Мелькнула и исчезла. Сейчас мне были безразличны все печати мира, даже если мне придется снова прогуляться до эшафота.

Я разжала пальцы, женщина, продолжая завывать, скатилась на пол и поползла в сторону, изредка повторяя:

— Нет-нет-нет…

Я поднялась и села на лавку, из-под соседней начала виться вверх тонкая струйка дыма. Мы поменялись ролями, теперь Лиэсса корчилась на полу, а я смотрела сверху.

— Скажи, а Дамир знает? — задала я, наверное, главный вопрос, на который хотела услышать ответ.

Она закрыла рот, оборвав причитания, подняла голову и вдруг расхохоталась. Куда только делось напускное высокомерие, с которым Лиэсса отдавала приказы Риону? Куда делась горделивая осанка? Куда исчезла спутница действительного мага, и как на ее месте оказалась это ненормальная старуха?Это был неправильный смех, черты ее лица искажались, подергивались, как у умалишенной. Эмоции смешивались и перекрывали друг друга. Боль, злость, отчаяние, радость, предвкушение, отчаяние…

— Ну, конечно, знает, не может не знать, — ответила я сама себе, оглядывая зал трактира и прислушиваясь к пока едва различимому треску пламени, брошенная женщиной свеча не потухла. — Маг, у которого есть апартаменты в Веллистате, снимает трактир? Зачем? Затем, чтобы в этом самом Веллистате не знали, где и чем этот маг занимается. Ты ему отправила послание из Полесца? Отправила в Велиж, а никак не в Козлинки. Ты сообщила, где мы, и что с нами.

Я говорила, а она смеялась, не соглашаясь, но и не отрицая.Странно, но, говоря все это, я ничего не чувствовала. Совсем. Наверное, я не очень хороший человек, даже, скорей всего, плохой. За всю мою недолгую жизнь, меня тянуло лишь к двум мужчинам. Один из них меньше часа назад перерезал мне горло. Второй планировал массовое убийство людей. И я пока затруднялась сказать, что хуже.

— Куда он увел Риона? Ну, говори, — потребовала я, хватая женщину за волосы и заставляя посмотреть в глаза.

— В Веллистат, — хрипло каркнула она.

— Зачем?

— Затем, что для вызова понадобятся жертвы, да не простые, людьми тут уже не отделаться.

— Рион — его ученик!

— Знала бы ты, как Дам жалел, что взялся учить этого недалекого неумеху… Знал бы Дам, что ты обо всем догадаешься — прихватил бы и тебя, рассуждала бы сейчас лежа на алтаре.

Я отпустила ее волосы и вытерла ладонь о штаны, не смогла удержаться. Отвернулась, делая шаг к кладовке…

— Дура! — Лиэсса схватила меня за ногу. — Дура, вириец убьет тебя! У него нет выбора! Твой единственный шанс — Дамир!

— Шанс на что?

— На жизнь! Помоги ему, а потом…

— Что? — мне и в самом деле было интересно, в зале трактира все сильнее и сильнее пахло горелым. — Будем жить среди мертвецов веселой семьей на троих, как кочевники за Тесешем?

— Это лучше, чем смерть, — Лиэсса вдруг стала цепляться за меня, как нищенка у часовни Эола в попытке выклянчить медный черень. — У нас будет сила! Мы уедем отсюда, туда, где никто не будет знать… Мы заставим с нами считаться…

— Так ты мою силу делишь? — я отцепила ее руки от своей ветхой, истрепавшейся по краям одежды.— Тогда ответь на один вопрос. Сколько мне понадобится времени, чтобы убедить Дамира в том, что сила, поделенная на двоих, это гораздо больше, чем поделенная на троих? Зачем нам целитель, у которого резерв с наперсток?

— Ах, ты! — женщина просто задохнулась, ее умоляющие еще секунду назад руки, вдруг скрючились. Она схватила меня за руку, впиваясь ногтями в ладонь, и дернула на себя. — Сегодня ты сдохнешь, а я буду смеяться. Запомни это, последним, что ты услышишь в этом мире, будет мой смех…

На соседней лавке появились маленькие язычки пламени.

— Нет, — сказала я, — не будет. — И выпустила когти.