Воровка. Игра обстоятельств

В душе смятенье, в сердце дрожь, —

Кругом все ложь. Одна лишь ложь…

Но не спеши во власть потерь,

Не верь глазам своим. Не верь!

— Взять ее!

Короткий окрик стеганул слух, заставляя забыть о боли от ушибов, которые я получила при падении. Правитель-то вовремя отскочил, а вот мне «повезло» приложиться спиной и затылком об пол и прочувствовать на собственной шкуре все его неровности. Даже куртка не спасла.

Ничуть не вникая в мое бедственное положение, в меня незамедлительно вцепились несколько существ и, приподняв над полом, понесли в неизвестном направлении. Вырываться было бесполезно, кричать — неудобно, к тому же приходилось постоянно стискивать зубы, когда под ноги моих носильщиков попадали мои же длинные волосы, которые всю дорогу подметали песок на полу.

Наконец процессия остановилась, и меня вернули в вертикальное положение. Быстро и бесцеремонно облапали, вытащив кинжал и оставшиеся яблоки. Кинжал рассматривали долго и упорно, пока один из наиболее любопытных не порезал палец, а яблоки попробовали и отшвырнули за ненадобностью в дальний угол. Изверги! Затем проворно и туго опутали какой-то веревкой. В итоге я стала похожа на большой кокон, грозивший упасть при малейшем неверном движении. Говорю же, изверги. Наконец оставили в покое и отошли.

Воспользовавшись передышкой, я осмотрелась. Очередная пещера, светлая и совершенно пустая, если не считать длинных скамеек у противоположной стены, на которых расположились тизарры, или как их там, и странной светящейся палки на кривом потолке, аналога той, на которой я не так давно висела. В воздухе отчетливо пахло грозой. Похоже, сейчас меня будут убивать.

Стараясь не шевелиться, чтобы не рухнуть позорно носом вниз, я уставилась на правителя, бледно-желтым пятном выделявшегося в серой толпе. Будучи лишена возможности двигать конечностями, принялась эксплуатировать свой единственно доступный на данный момент подвижный орган, а именно — язык:

— Эх ты, правитель! А еще слово давал! — Я постаралась скорчить самую презрительную гримасу.

— Мое с-слово, — невозмутимо парировал он, не поддавшись на провокацию. — Хочу — даю, хочу — беру обратно.

В ответ я лишь сильнее задвигала бровями и челюстью, стараясь усилить выражение пренебрежения на лице.

Правителя мои действия впечатлили. Внимательно понаблюдав некоторое время за моими ужимками, он участливо спросил:

— У тебя что-то чеш-шетс-ся?

Обиженно фыркнув, я прекратила гримасничать, гордо вздернула подбородок и застыла неподвижно. Смотреть в глаза с вертикальными зрачками было тяжело и даже холодно, но я твердо решила выглядеть достойно, пусть даже и в такой откровенно плачевной ситуации.

— Рас-сказывай, кто такая! — неожиданно велел правитель, не сводя с меня внимательного, словно гипнотизирующего взгляда. — Как и зачем к нам попала?

— А я почем знаю? — Пожать плечами не получилось, поэтому я подпрыгнула, демонстрируя возмущение. От удивления испуг прошел сам собой, мысли об осторожности тоже испарились. — Можешь, конечно, мне не верить, но, сколько здесь нахожусь, столько задаю себе этот же вопрос. Может, ты что-нибудь подскажешь? Наставишь, так сказать, на путь истинный?

— Обязательно! — Он нехорошо ухмыльнулся, поднялся со скамейки и приблизился. — Не лги мне, иначе я тебя с-съем! Прямо с-сейчас-с!

Паника быстро вскипятила мозг, но, вместо того, чтобы удариться в слезы или грохнуться в обморок от страха, я заорала в полный голос:

— Подавишься, канарейка облезлая! Сколько раз тебе повторять! И не свисти тут на меня! Денег не будет! Говорю же, что не помню, кто я и почему нахожусь тут рядом с тобой! По мне, так твою рожу лучше вообще никогда не видеть! Ты же просто кошмар ходячий!

— От тебя с-слиш-шком много ш-шума, — скучно заключил собеседник, внимательно выслушав мои вопли. — Лучш-ше я тебя с-съем. Какая-никакая, а польза.

— Я и говорю — урод моральный! — слабо вякнула я.

Повелитель в очередной раз растянул в ухмылке тонкие губы и бесшумно опал к моим ногам грудой желтых тряпок, служивших ему одеждой, а мгновение спустя на полу свилась в кольца большая черная змея.

Застыв в оцепенении и моментально покрывшись противным липким потом, я расширенными от ужаса глазами наблюдала, как мерзкая, довольно толстая тварь медленно поднимается с пола. Наконец плоская треугольная голова поравнялась с моей, а холодные бледно-желтые глаза с вертикальными зрачками заглянули прямо в душу. Змея была огромной: длина черного чешуйчатого тела втрое превышала человеческий рост.

Вот и смерть пришла… — С мрачной безысходностью осознала я. — Сейчас эта гадина проглотит меня и не подавится.