Воровка (ЛП)

- Спасибо, Пол. - Артур Кинкейд выходит в центр зала и оглядывается по сторонам. - Спасибо, спасибо всем вам, - говорит он. - Я не могу выразить, как много это значит для меня — видеть столько дорогих друзей и коллег, собравшихся вместе для празднования. Оглядываясь на свою жизнь, я преисполнен благодарности…

Женщина вскрикивает.

Потому что итальянское искусство на стенах - подделка? Краска на всех тридцати семи холстах исчезает, а вместо нее появляется скрытое послание.

АРТУР КИНКЕЙД - НАЦИСТСКИЙ МАРОДЕР.

По залу проносятся возгласы, среди гостей раздается шокированный шепот. Артур Кинкейд выглядит потрясенным, а затем краснеет. Николас протискивается сквозь толпу и подходит к миллиардеру. При его появлении Кинкейд словно собирается с силами.

- Украдены, - кричит он, пылая от ярости, и я начинаю смеяться. - Все мои картины были украдены. Николас…

- Мы найдем их, Артур.

К ним присоединяется Эдит. Она обводит взглядом комнату, выражение ее лица холодно.

- Никто не выйдет из замка, пока мы не разберемся с этим, - жестко говорит она. - Николас, для начала мы просмотрим записи с камер.

Но Николас не отвечает. Он смотрит на что-то в своем телефоне, а когда поднимает глаза, его взгляд устремляется на меня.

- Это она, - громко обвиняет он, указывая прямо на меня. - Так называемая Мария Д’Эспозито — самозванка. — Он передает свой телефон Кинкейду. - Ее настоящее имя — Лучия, - продолжает он. - И она замужем за Антонио Моретти. — Его голос повышается. - Они вдвоем сделали это. Эдит, звони в полицию.

О, черт. Николас только что кинул нас.

Служба безопасности обыскивает нас, конфискует наши телефоны и запирает в комнате. Когда мы остаемся одни, я открываю рот, чтобы сказать что-то Антонио, но он слегка качает головой.

- Камеры.

Точно. Они нас прослушивают.

- Ты выглядишь напряженной, Лучия, - продолжает он удивительно спокойным тоном, учитывая обстоятельства. Он протягивает руки. - Иди сюда.

Я делаю, как он говорит. Он обхватывает меня за талию и притягивает ближе. Я наклоняюсь к нему и ищу его губы, позволяя волосам закрыть нас от камер.

- Я думала, что Николас мне нравится, - шепчу я. - Я передумала.

- Это часть плана.

- Что? - Мой рот открывается. - Это был твой сюрприз? Почему ты не сказал мне?

- Шшш, - бормочет он. - Говори тише, они слушают. Я не сказал тебе, Лучия, потому что тебе нужно было выглядеть шокированной, когда Ник обвинит нас в краже. И хотя я люблю тебя больше жизни, ты ужасная актриса.

- Я не ужасная. Ладно, хорошо, я такая.

- Эдит Фрост будет здесь с минуты на минуту, чтобы разлучить нас. Когда полиция будет тебя допрашивать, отрицай все.

- Хорошо. - Я уже собираюсь спросить его, что будет дальше, как дверь распахивается и в комнату входит Эдит Фрост.

- Я разделяю голубков, - мрачно говорит она. - Пока не приедет полиция, вы двое можете подождать в разных комнатах.

Полицейские допрашивают Антонио и меня, по отдельности и вместе. К ним присоединяются Артур Кинкейд и Эдит Фрост.

Мы оба все отрицаем.

- Как я могла украсть картины? - резонно спрашиваю я. - Я не выходила из замка.

- У вас ведь есть записи с камер, не так ли? - добавляет Антонио. - И что на них видно?

Ник молча наблюдает из дверного проема, как начальник охраны стучит кулаком по столу.

- Запись была стерта.

- Удобно, - усмехается Антонио. - Это только ваши слова, что картины были украдены. У меня есть другая версия. Это страховое мошенничество. - Он кивает в сторону миллиардера. - Кинкейд организовал кражу картин, чтобы получить страховые выплаты.

- Это абсурд, - шипит Кинкейд. - Гнусное обвинение со стороны преступника.

Глаза главного детектива прищуриваются. Ему около пятидесяти, у него усталый вид и бесстрастное выражение лица.

- Если это правда, то это уже не первая попытка.

Кинкейд встает во весь рост.

- Как вы смеете? - требует он. - Я поговорю с главным констеблем об этом возмутительном обвинении.

Ник поднимает голову, внезапно насторожившись. Улыбка растягивает его губы, и я понимаю, что что-то должно произойти.

- Есть простой способ доказать, что вы ошибаетесь, - говорит он. - Вы можете обыскать замок в поисках картин, детектив, но вы их не найдете. Их здесь нет. Эти двое каким-то образом вывезли их.

Артур Кинкейд, все еще охваченный яростью, не замечает выражения лица своего помощника.

- Да, да, - бормочет он. - Обыщите все.

И вот так полиция находит в хранилище Артура Кинкейда тридцать семь картин.

Нет, не тридцать семь.

Тридцать восемь.

Потому что среди забытых итальянских мастеров находится ранняя картина Винсента Ван Гога, которую я узнаю, как украденную два года назад из музея Singer Laren в Нидерландах.

И я не единственная, кто узнал этот шедевр.

Ну-ну. Хотела бы я посмотреть, как Артур Кинкейд будет выкручиваться из этой ситуации.

Я смеюсь, когда мы садимся в самолет.

- Это было великолепно, - говорю я Антонио, поднимая бокал с просекко в знак приветствия. - Шедевр. А я-то уже решила, что ты слишком долго был вне игры. Я не должна была сомневаться в тебе ни минуты.

Он усмехается.