Воровская честь

— Как дела у «Ориолз»? — спросил Скотт, наклоняясь вперёд, чтобы видеть Сьюзан, но стараясь не обращать внимания на её стройные ножки. Сьюзан покрылась румянцем. Из какого-то досье Скотт припомнил, что она была ярой поклонницей этой бейсбольной команды и, когда не сопровождала госсекретаря за границей, всегда присутствовала на матчах с её участием. Правда, Скотту было известно также, что три последних матча команда проиграла.

— Примерно так же, как у Джорджтауна на первенстве университетов, — незамедлительно последовал её ответ.

Скотт не нашёлся что сказать. Джорджтаун впервые за многие годы не смог выиграть первенство.

Дверь неожиданно распахнулась, и в зал в сопровождении официальных лиц обоих государств вошли Уоррен Кристофер с премьер-министром Израиля. Они разделились по обеим сторонам длинного стола, заняв места по старшинству.

Пробираясь к своему креслу в центре стола перед американским флагом, госсекретарь заметил Скотта и кивнул, выражая удовлетворение его присутствием.

Когда все расселись, госсекретарь открыл совещание принятой в таких случаях банальной приветственной речью, большую часть которой можно было использовать при встрече с любым государственным деятелем, от Ельцина до Миттерана. Премьер Израиля ответил аналогичным образом.

В течение часа они обсуждали отчёт о встрече в Норвегии между представителями правительства Израиля и ООП.

Рабин выразил убеждение, что разработка соглашения продвигается удовлетворительным образом, но при этом остаётся крайне важным, чтобы все дальнейшие переговоры продолжали проходить в обстановке строгой секретности, поскольку он опасается, что если о них станет известно его политическим оппонентам в Иерусалиме, они могут сорвать весь план ещё до того, как о нем можно будет объявить публично.

Кристофер кивнул в знак согласия и сказал, что госдепартамент оценил бы это по достоинству, если бы такое сообщение было сделано в Вашингтоне. Рабин улыбнулся, но ничего не ответил. Игра в покер началась. Если американцы ждут от него подарка в виде сногсшибательной новости о политическом прорыве, он тоже вправе рассчитывать на кое-что в обмен. Осталось разыграть ещё одну партию, прежде чем хозяева откроют для себя это «кое-что».

Загадочный для всех вопрос был поднят Рабином во время обсуждения «прочих дел». В течение нескольких минут премьер кружил вокруг да около, но Скотт уже видел, куда он клонит. Было очевидно, что Кристоферу даётся возможность убить при желании его обсуждение в зародыше, прежде чем Рабин поставит свой вопрос официально.

Скотт нацарапал записку на листке бумаги и передал её Сьюзан. Она прочла написанное, склонила голову в знак согласия, дотянулась и положила записку на блокнот перед госсекретарём. Он развернул лист, глянул в него и не выказал никакого удивления. Скотту стало ясно, что Кристофер уже тоже смекнул, какого рода бомба сейчас разорвётся.

Премьер-министр тем временем перешёл к роли Израиля в отношении Ирака и трижды напомнил госсекретарю, что они были заодно во время операции «Буря в пустыне», когда «скады» падали на Тель-Авив и Хайфу, а не на Нью-Йорк или Литл-Рок. Это позабавило Скотта, поскольку на своей прошлой встрече Рабин сказал: «Нью-Йорк или Кеннебанкпорт».

Продолжая, Рабин заявил, что у него есть все основания полагать, что Саддам вновь создаёт ядерное оружие и Тель-Авив с Хайфой станут первыми целями для его боеголовок.

— Не забывайте, господин секретарь, что нам однажды уже приходилось выводить из строя его ядерные реакторы, — сказал премьер-министр. — И если понадобится, мы сделаем это ещё раз.

Кристофер кивнул, но ничего не сказал.

— Если иракцам удастся преуспеть в создании ядерного оружия, — продолжал Рабин, — то никакие компенсации и сочувствие нам уже больше не помогут. И я не хочу, чтобы с народом Израиля случилось такое, пока я являюсь премьер-министром.

Кристофер продолжал хранить молчание.

— В течение двух лет после окончания войны в Персидском заливе мы ждали, что Саддам Хусейн падёт либо от руки собственного народа, либо под влиянием внешних сил, подвигнутых вами. Теперь же народ Израиля с каждым месяцем все чаще задаётся вопросом, а была ли вообще одержана победа в операции «Буря в пустыне».

Кристофер по-прежнему не перебивал премьера.

— Правительство Израиля считает, что оно достаточно ждало, когда другие завершат начатое. Поэтому мы подготовили собственный план физического устранения Саддама Хусейна. — Он сделал паузу, чтобы присутствующие осознали смысл сказанного. — Мы нашли наконец способ, как прорвать заслоны охраны вокруг Саддама и, возможно, проникнуть в его бункер. Но даже при этом данная операция будет потруднее тех, что привели к захвату Эйхмана[14] или освобождению заложников в Энтеббе[15].

Госсекретарь поднял взгляд.

— И собираетесь ли вы поделиться своим знанием с нами? — спросил он ровным голосом.

Скотт знал, каким будет ответ, ещё до того, как премьер открыл рот, и подозревал, что госсекретарю он тоже уже известен.