Воровская честь

Скотт быстро подписал его, надеясь, что она не видит и что бухгалтерия ЦРУ не станет выяснять, почему он ужинал втроём.

Когда Сьюзан зашла в туалет, Скотт посмотрел на часы. Десять двадцать пять. Последний самолёт улетел почти час назад. Он прошёл к стойке регистрации и спросил, может ли он остаться ещё на одну ночь. Дежурный за стойкой нажал несколько клавиш на компьютере, разобрался с результатами и сказал:

— Да, все в порядке, профессор Брэдли. Континентальный завтрак в семь и «Вашингтон пост», как обычно?

— Да, спасибо, — сказал он, когда Сьюзан оказалась рядом.

Она взяла его под руку, и они направились к стоянке такси на подъездной дорожке, выложенной булыжником. Швейцар открыл заднюю дверцу первого такси, и Скотт ещё раз поцеловал Сьюзан в щеку.

— Надеюсь на скорую встречу.

— Это будет зависеть от госсекретаря, — сказала Сьюзан с усмешкой, садясь на заднее сиденье такси. Дверца за ней закрылась, и такси скрылось на Массачусетс-авеню.

Скотт глубоко вдохнул вашингтонского воздуха и решил, что после двух ужинов ему не вредно прогуляться вокруг квартала. В голове у него постоянно возникали то Саддам, то Сьюзан, и он чувствовал, что оба они остаются для него загадкой.

Через двадцать минут он вернулся в «Риц-Карлтон», но, прежде чем подняться в номер, зашёл в ресторан и вручил метрдотелю двадцатидолларовую купюру.

— Благодарю вас, сэр. Надеюсь, вам понравились оба ужина.

— Если вам когда-нибудь понадобится дневная работа, — сказал Скотт, — я знаю одно место в Виргинии, где вы могли бы озолотиться с вашими талантами. — Метрдотель поклонился. Скотт вышел из ресторана, поднялся на лифте на пятый этаж и пошёл по коридору в номер 505.

Вынув ключ из замка и толкнув дверь, Скотт удивился, что оставил свет включённым. Он снял пиджак и прошёл в спальню. Увиденное там заставило его застыть на месте с округлившимися глазами. В кровати сидела Сьюзан в довольно прозрачном неглиже и читала, пристроив очки на кончике носа, его заметки о сегодняшней встрече. Она посмотрела на него и обезоруживающе улыбнулась:

— Госсекретарь велел мне выяснить о тебе как можно больше до нашей следующей с ним встречи.

— Когда ваша следующая встреча?

— Завтра утром, ровно в девять.

Глава VIII

Баттон Гуиннетт заставил его попотеть. Буквы у него были тонкие и мелкие, а «Г» валилось вперёд. Только через несколько часов Долларовый Билл решился перенести подпись на два оставшихся листа пергамента. За прошедшие дни он перепробовал пятьдесят шесть разных чернил и дюжину перьев с разным нажимом, прежде чем удовлетворился Льюисом Моррисом, Абрахамом Кларком, Ричардом Стоктоном и Цезарем Родни. Но шедевром среди них был, конечно, Джон Хэнкок, у которого ему удалось воспроизвести не только размер, оттенок чернил и нажим пера, а даже настроение.

Ирландец выполнил две копии Декларации независимости сорок восемь дней спустя после того, как Анжело поставил ему «Гиннесс» в баре Сан-Франциско.

— Одна является совершенной копией, — сказал он Анжело, — а в другой есть небольшая ошибка. Когда Уильяма Дж. Стоуна попросили сделать копию в 1820 году, он работал над ней в течение трех лет, — сказал Долларовый Билл. — И что более важно, он делал это с благословения конгресса.

— Ты скажешь мне, в чем разница между окончательной копией и оригиналом?

— Нет, скажу только, что Уильям Дж. Стоун — тот, кто указал мне правильное направление.

— Что же дальше? — спросил Анжело.

— Терпение, — ответил мастер, — потому как наш пирог ещё должен подойти.

Анжело наблюдал, как Билл осторожно переносит оба пергамента и кладёт на стол в центре комнаты, где у него установлены ксеноновые лампы с водяным охлаждением.

— Они дают свет аналогичный дневному, только гораздо большей интенсивности, — объяснил он и щёлкнул выключателем. В комнате стало светло, как в телевизионной студии. — Если я правильно рассчитал, — сказал Билл, — за тридцать часов они сделают то же самое, что природа сделала с оригиналом за двести лет. — Он усмехнулся. — Вполне достаточно времени, чтобы напиться.

— Ещё не время, — сказал Анжело и заколебался. — У господина Кавалли ещё одна просьба.

— И что же это за просьба? — спросил Билл со своим мягким ирландским акцентом.

Он выслушал последнюю прихоть господина Кавалли с большим интересом и сказал:

— За это мне должны заплатить вдвойне.

— Господин Кавалли согласен заплатить тебе ещё десять тысяч, — сказал Анжело.

Долларовый Билл посмотрел на копии, пожал плечами и кивнул, соглашаясь.

* * *

Через тридцать шесть часов председатель и исполнительный директор «Мастерства» сели на рейсовый самолёт в Вашингтон.

Они должны были оценить две вещи, прежде чем вернуться в Нью-Йорк. Если оценка в обоих случаях будет положительной, тогда они смогут собрать совещание ответственных исполнителей, которые будут руководить выполнением контракта.